Уильям Энгдаль - СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок)

Период безоблачного лидерства Британии среди мировых индустриальных государств в 1890-х годах, очевидно, закончился.

Британская догма свободной торговли и ее мальтузианские рационалистические обоснования были обречены на окончательный провал. Ее аксиомы были основаны на расширяющемся поедании экономик по всему земному шару ради собственного выживания. Спустя четверть века после отмены Хлебных законов Британская империя утонула в самой наихудшей и длительной экономической депрессии в истории. После 1873 года усилия Британии распространить вирус «английской болезни» — «космополитическую экономическую модель» свободной торговли Адама Смита — стали заметно менее успешными, поскольку ведомые Германией государства континентальной Европы приступили к серии национальных экономических протекционистских мер, которые позволили им совершить самый резкий за последние 200 лет скачок промышленного роста.

Это все привело к новому раунду обсуждений внутри британской элиты по поводу сохранения Империи и господства в быстро меняющемся мире. В 1882 году в эти дебаты наряду с вопросом о сохранении британского превосходства на морях вошла и геополитика нефти.

С 1873 года возрастающая пропасть между пребывающей в упадке экономикой Британской империи и промышленным и экономическим ростом в странах континентальной Европы, прежде всего в Германии, создавала к 1914 году все условия для начала Первой мировой войны. Роль нефти в данном конфликте уже стала центральной, хотя мало кто, кроме группы банкиров и финансистов Лондона и Нью-Йорка, понимал, насколько серьезной будет ее роль всего через несколько лет.

В последнее десятилетие XIX столетия британские банковские и политические элиты начинают выказывать первые признаки озабоченности двумя специфическими аспектами впечатляющего индустриального развития Германии. Первое — это формирование независимого, современного немецкого торгового и военного флота, ведь с 1815 года и со времен Венского конгресса английскому военному флоту не было в мире равных. Второй стратегический сигнал прозвучал по поводу амбициозного германского проекта строительства железной дороги, которая в конечном итоге должна была связать Берлин с Багдадом, бывшим тогда частью Османской империи.

В обоих случаях, как при совершенствовании военно-морского флота, так и при создании развитой железнодорожной инфраструктуры от Берлина до Персидского залива, нефть играла роль основной, хотя и не очевидной, движущей силы, как для Британии, так и Германии. Мы попытаемся понять, почему эти два направления рассматривались как фактический «казус белли» со стороны англосаксонских правящих кругов на рубеже веков.

К 1890-м годам растущие высокими темпами промышленность и сельское хозяйство Германии превзошли по скорости и качеству технологического развития британскую промышленность. На фоне США, сконцентрированных исключительно на освоении своих собственных территорий после Гражданской войны, индустриальный рост Германии все больше выглядел как прямая и самая серьезная угроза британской глобальной гегемонии.

К 1870-м годам десятилетия постепенного внедрения Германией экономических реформ Фридриха Листа, создание современной государственной системы железнодорожного транспорта и формирование таможенных защитных механизмов для развивающихся отраслей национальной промышленности стали приносить ощутимые плоды в контексте политического единства Германской империи после 1871 года.

Приблизительно до 1850-х годов в Германии преобладала имитация очевидно успешной британской экономической модели, а «экономика свободной торговли», разработанная английскими экономистами Адамом Смитом и Дэвидом Рикардо, воспринималась в университетах Германии почти как Священное писание. Но вскоре после того, как Англия вошла в 1870-х годах в затяжную депрессию, также повлиявшую на экономику Германии и Австрии, Германия обнаружила серьезные недостатки в бездумном следовании «британской модели». Чем больше Германия разворачивалась к формированию собственной экономической стратегии и отходила от принципов британской «свободной торговли» в строительстве национальной индустрии и сельского хозяйства, тем значительнее были результаты.

Одним из признаков отступления от «британской модели» с 1850 года до начала Первой мировой войны в 1913 году явилось то, что ВВП вырос в пять раз, а доход на душу населения увеличился на 250 % за тот же период. Наблюдалось неуклонное повышение уровня жизни населения, а размер реальной заработной платы в промышленности увеличился с 1871 до 1913 года вдвое.