Петер Швейцер - Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря

В первые несколько недель после его принятия ежедневная добыча возросла с двух миллионов баррелей до почти шести миллионов. Поздней осенью 1985 года добыча нефти-сырца возросла до 9 миллионов баррелей ежедневно.

Для Соединенных Штатов грядущее снижение цен на нефть и нефтепродукты было манной небесной — американским потребителям дарили десятки миллиардов долларов. Для Кремля любое снижение цен было ударом по экономике. Но в 1985 году это стало просто катастрофой. Советские валютные резервы были исчерпаны. Чтобы поддержать поступление твердой валюты на должном уровне, Советам пришлось в 1985 году удвоить продажу золота. 80 процентов твердой валюты советская экономика получала от продажи энергии и энергоносителей, что подчеркивает исключительное значение такой торговли. Совершенно секретный доклад ЦРУ о состоянии советской экономики, датируемый июлем 1985 года, фиксирует убытки, понесенные Советами в экспортных операциях. Баланс советской торговли с Западом был нарушен. Если в первом квартале 1934 года сальдо от торговли с Западом было положительным и составляло 700 миллионов долларов, то в первом квартале 1985-го оно было отрицательным и дефицит составил 1,4 миллиарда долларов.

Михаил Горбачев рассчитывал на валюту, полученную от продажи энергоресурсов, финансировать приобретение новых технологий и товаров народного потребления, чтобы подвести реальную базу под свои реформы. Этими поступлениями предполагалось расплатиться за импортные западные товары и продукты питания. "Снижение цен на нефть было для нас сокрушительным ударом, просто сокрушительным," вспоминает Евгений Новиков. — Это была катастрофа. Мы потеряли десятки миллиардов."

Вскоре после того, как саудовцы увеличили добычу нефти, мировые цены на нее стремительно покатились вниз. В ноябре 1985 года цена нефти-сырца составляла 30 долларов за баррель а через пять месяцев — лишь 12 долларов. Для Москвы это означало, что 10 миллиардов долларов, то есть почти половина всех валютных поступлений от экспорта, просто-напросто испарились, как иней под жарким солнцем. И дыхание советской экономики, которая и так уже напоминала загнанную клячу, стало еще более затруднительным.

Пока Москва собирала силы, чтобы выстоять в этом финансовом урагане, внимание мировой общественности было приковано к предстоящей встрече в верхах в Женеве. Джордж Буш передал Горбачеву приглашение на саммит во время похорон Константина Черненко. Новый советский лидер с благодарностью принял приглашение. Администрация Рейгана инициировала приглашение в надежде установить более доверительные отношения между свехдержавами. Президент и госсекретарь Джордж Шульц верили, что личная встреча сможет ускорить прогресс в переговорах об ограничении вооружений. Рональда Рейгана трудно назвать голубем мира, но у него были идеалистические устремления уничтожить ядерное оружие. Резкое сокращение ядерных арсеналов обеих сторон, вкупе со сдерживанием мирового коммунизма, было его голубой мечтой.

Если Рейган, приглашая Горбачева на женевский саммит, желал несколько ублаготворить советского руководителя, озабоченного его напористой политикой, то Горбачев ухватился за приглашение, как за возможность найти средство, чтобы хоть как-то облегчить бремя вошедшей в штопор экономики. Американское давление на советскую систему было огромным. Ни в Польше, ни в Афганистане Советы не смогли закрепить свое владычество. Росла оппозиция войне в Афганистане, и Горбачев прекрасно знал, какой разрушительный эффект это оказывает на общество. Подполье в Польше не только выстояло, но и действовало. Моральный дух в правительстве Ярузельского падал с такой же скоростью, с какой агонизировала польская экономика. Помимо финансирования сил в Польше и Афганистане, пытающихся свергнуть советскую гегемонию, рейгановская администрация затягивала петлю на экспорте технологий, делая тем самым модернизацию советского общества невыполнимой, ограничивала экспорт советских энергоносителей и нагнетала гонку вооружений. В частности, программа СОИ приперла Горбачева к стене.

Высшие чины рейгановской администрации трудились над предложениями и инициативами, которые обеспечили бы президенту преимущество на переговорах. Они хотели, чтобы на саммите речь шла не только о контроле над вооружениями, как это не раз бывало на прошлых переговорах. Сотрудник Совета национальной безопасности Дональд Фортье согласно с положениями «NSDD-75» и в русле политики «сдерживания» советской мощи, проводимой администрацией Рейгана, разработал "региональную инициативу". Она фокусировала внимание на горячих точках в пяти регионах, где поддерживаемые Советами режимы сражались с антикоммунистическими повстанцами. Соединенные Штаты должны были предложить враждующим сторонам провести переговоры при поддержке и наблюдении супердержав, которые к тому совместными усилиями должны были обеспечить военное невмешательство третьих стран. Кроме того, этим регионам необходима экономическая помощь. Фортье не питал иллюзий относительно того, что Москва с восторгом примет такое предложение. Но это был хороший превентивный контрудар против намерения Горбачева сфокусировать внимание исключительно на проблеме СОИ и свести к ней весь саммит.