Так что бюрократы скрывают информацию от народа не потому, что его боятся, – они боятся специалистов, которые получат вместе с народом информацию, переработают ее и подадут начальнику этих бюрократов, представив аппарат в опасном для него свете.
Информация – это монополия бюрократического аппарата. Лишившись монополии, он становится беззащитным.
Но и этого мало. Аппарат заставляет сеять кукурузу там, где она не растет, арестовывает и расстреливает невинных. Как это объяснить людям, которые об этом знают, как заставить их молчать и бездействовать?
Во-первых, надо убедить их, что так решил сам начальник. Но тогда люди потребуют убрать начальника, а это страшно – аппарат останется без того, кто несет ответственность за его действия. Путь один – возвеличить начальника, сделать его неприкасаемым, гениальным. Ведь когда пресса просто визжит от восторга, когда все вокруг прославляют гения, сомневающемуся становится неуютно – его постоянно преследует вопрос: «Ты что, один умный, а все дураки?» Бюрократ это отлично понимает и великолепно этим пользуется. Бюрократический аппарат не может существовать без гениального начальника, на которого он возлагает ответственность за все свои, часто преступные, действия.
Но вот начальник ушел со сцены, что делать? Только одно — всю вину свалить на него: «Он все знал, все видел, мы ему обо всем подробно докладывали, но он нас заставлял. Мы — маленькие люди и очень дисциплинированные, мы только выполняли приказы. А вот новый начальник – хороший, мы уже видим явные признаки гениальности, он будет давать хорошие приказы, мы будем хорошо выполнять их, мы дисциплинированные, главное -хороший начальник, и все будет хорошо!»
Даже не зная подводных течений в истории нашей страны, а просто умозрительно оценивая, какими должны быть начальники в нашей бюрократической системе управления, приходим к неизбежному: при жизни -идеал, после смерти – мерзавец; на посту – гений, в отставке – дурак. Аппарат же всегда невиновен, и принципы его работы незыблемы.
В тридцатых годах судьи, оставшиеся безнаказанными, убили сельскохозяйственного экономиста Чаянова, гноили в тюрьмах изобретателей. И в восьмидесятых, опять же безнаказанно, упрятали в тюрьму сельскохозяйственного экономиста Худенко и, наверное, не одну сотню изобретателей. В тридцатые, «борясь с врагами» (а они действительно были), убили ужасающее количество невинных партийных деятелей. В восьмидесятых, «борясь» с коррупцией в верхних эшелонах власти (она действительно есть), одесский прокурор стряпает дело против секретаря обкома, и только случайно тот спасается, в отличие от коллег из кавказских республик, где спаслись не все.
Руководители меняются, аппарат остается. Руководитель бюрократической системы фактически передает власть аппарату, и никакие репрессии в аппарате, никакое его сокращение ничего не изменит. Менять нужно принципы управления.
Надежда на энтузиастов не оправдана. Делократ в бюрократической системе идет не в ту сторону, он всем мешает, его выбрасывают так же, как бюрократа из кооператива.
Заметим, против кооперативов озлобляются люди, привыкшие выполнять приказы начальников и получать деньги от них, а не от Дела. Озлобление не объяснишь только высокими ценами кооперативных товаров и хорошими заработками кооператоров. В работников автозаводов и эстрадных звезд никто пальцем не тычет. Не понимая бюрократических принципов, не поймешь: почему оригинальные, выдающиеся (по своим конечным результатам) учителя не избраны коллективами на свой съезд, почему хирург Илизаров не избран коллегами в Академию медицинских наук.
Бюрократизм — это мировоззрение, образ мыслей, уверенность, что можно безбедно прожить, не отвечая за свои действия. Бюрократы защищают свою совесть лозунгом: «Приказы не обсуждаются – приказы выполняются!» Опять же, считается, что это армейский принцип. Неверно. Гласность в армии утверждена Уставом, и приказ выполняется не без обсуждения, а беспрекословно, а это разные понятия. В армии нельзя отказаться от поставленной перед тобой задачи (от порученного тебе Дела), но обсудить ее можно, в чем и заинтересован в первую очередь тот, кто ставит задачу. Ведь ему надо максимально эффективно выполнить собственное Дело, пренебрегать соображениями исполнителей было бы крайне глупо. В армии действует принцип: «Приказы обсуждаются в сторону их наилучшего исполнения». Для этого в боевом приказе командир обязательно объясняет подчиненным свою собственную задачу и то, как он ее собирается решить. Скажем, если бы райагропром объяснял председателям, сколько ему нужно получить мяса, зерна и овощей и как он эти объемы между ними распределит, председатели дали бы свои предложения, сообразуясь с условиями. Один, пользуясь близостью к городу, взялся бы за овощи, другой, исходя из наличия лугов, – за мясо. Но, если каждому приказать, сколько гектаров и чем засеять, сколько голов скота держать, то обсуждать будет нечего; если же это приказ из Москвы, то местный агропром не допустит обсуждений и вовсе – «приказ не обсуждается...».
Читать дальше