Вопрос.Какова же была ваша роль в организации правых? Как складывались ваши взаимоотношения с их лидерами?
Ответ.В 1928–1929 годах я продолжал встречаться с Рыковым. Я снабжал его, по его просьбе, секретными материалами ОГПУ о положении в деревне. В материалах этих я особо выделял настроения кулачества (в связи с чрезвычайными мерами), выдавал их за общие настроения крестьян в целом. Рыков говорил, что материалы эти они, правые, используют как аргументацию в их борьбе с ЦК. В 1928 году я присутствовал на совещании правых в квартире Томского. Там были лидеры правых и, кажется, Угланов и Котов. Были общие разговоры о неправильной политике ЦК. Конкретно, что именно говорилось, я не помню. Помню еще совещание на квартире у Рыкова, на котором присутствовали, кроме меня и Рыкова, еще Вася Михайлов и, кажется, Нестеров. Я сидел с Рыковым на диване и беседовал о гибельной политике ЦК, особенно в вопросах сельского хозяйства. Я говорил тогда Рыкову, что все это верно, и сослался на материалы ОГПУ, подтверждающие его выводы. В 1929 году ко мне в ОГПУ приходил Бухарин и требовал от меня материалов о положении в деревне и о крестьянских восстаниях. Я ему давал. Когда я узнал, что Триллисер также однажды дал Бухарину какие-то материалы, я выразил Триллисеру свое отрицательное отношение к этому факту. В данном случае мне нужно было монополизировать за собой снабжение правых документами, поставить их в некоторую зависимость от себя.
Вопрос.А кроме участия на перечисленных вами совещаниях лидеров правых и снабжения их тенденциозно подобранными материалами ОГПУ, чем конкретно вы помогали правым? Вы же обещали им помощь со стороны аппарата ОГПУ?
Ответ.На том отрезке времени, 1928-середина 1929 года, когда правые вели открытую борьбу против партии, от меня больше и не требовалось. Иное положение создалось, когда выяснилось, что в открытой борьбе правые потерпели поражение, когда тактика правых приняла характер нелегальной борьбы с партией. Тут и мое положение должно было измениться. Во-первых, я договорился с Рыковым об особой своей законспирированности, о прекращении взаимных посещений и встреч. Во-вторых, коль скоро речь шла о нелегальной работе правых, естественно повлекшей за собой репрессии, моя помощь правым уже не могла ограничиться информацией. На меня центром правых была возложена задача ограждения организации от полного провала. В разговоре с Рыковым на эту тему я так определил свое положение: «Вы действуйте. Я вас трогать не буду. Но если где-нибудь прорвется, если я вынужден буду пойти на репрессии, я буду стараться дела по правым сводить к локальным группам, не буду вскрывать организацию в целом, тем более не буду трогать центр организации».
Вопрос.Когда у вас был этот разговор с Рыковым?
Ответ.Точно не помню. Кажется, в конце 1929 или в начале 1930 года.
Вопрос.Вы показали, что после перехода организации правых к нелегальным методам борьбы против партии ваша роль, как участника организации правых, активизировалась и, как вы договорились с Рыковым, она сводилась к ограждению организации от провала. Как вы проводили эту свою предательскую линию в ОГПУ-НКВД?
Ответ.Оградить организацию правых от провала в условиях их возраставшей активности и перехода к нелегальной борьбе с партией мне самому было трудно. Мне было ясно, что если в аппарате ОГПУ, в особенности в Секретном отделе, не будет своего человека, то, вопреки моему желанию, организация правых может быть провалена. С этой целью мною и был назначен осенью 1931 года начальником Секретного отдела Молчанов.
Вопрос.Почему именно Молчанов?
Ответ.По двум причинам: 1) О Молчанове — нач. Ивановского губотдела ГПУ мне было известно, что он связан с правыми, в частности с Колотиловым, бывшим тогда секретарем Ивановского губкома ВКП(б); 2) Молчанов был лично мне преданным человеком, был в моих руках, и я смело мог располагать им.
Вопрос.Откуда вы знали, что Молчанов правый?
Ответ.Об этом мне сказал сам Молчанов, не помню в каком году, то ли в 1929 или в 1930. Он как-то приехал из Иваново, зашел ко мне в кабинет и рассказал, что в Иваново имеется группа правых, возглавляемая Колотиловым, что Колотилов ведет с ним специфические для правых разговоры о неправильности линии ЦК, о гибельности такой линии для страны. Молчанов просил моего совета, как ему поступить. Из того, как он мне излагал правые взгляды Колотилова, я почувствовал, что он и сам стоит на точке зрения правых, и прямо его спросил, как он лично оценивает позиции правых. Молчанов мне откровенно заявил, что он разделяет их взгляды.
Читать дальше
