1964 г. Восточная Германия. Пленные
Летчики сбитого РБ-66 относительно благополучно (одного пришлось госпитализировать и лечить) приземлились в расположении наших войск на Гарделегенском полигоне (шли учения). Лично с ними не общался, но как-то один контрик доверительно спросил: «Как думаешь, капитан, почему экипаж оказался смешанным?» «То есть?» - не понял я. «Американец, голландец и немец», - уточняет он и называет фамилии. По созвучию запомнил две: Голанд или Холланд, Кесслер или Кестлер. Что мог ответить «линейный» капитан? Еще узнал, что экипаж в полете разорвал всю полетную документацию и выбросил в окошко. «Ищи ее теперь, - с сожалением добавил мой осведомитель и многозначительно добавил, - но американцы же не знают об этом. Пока разберутся...»
Материалы расследования инцидента показали, что РБ-66 нарушил воздушное пространство Восточной Германии неслучайно. До самого конца полета экипаж самолета-разведчика поддерживал двустороннюю радиосвязь с наземными службами ВВС США, что подтвердили сами летчики. На протяжении всего полета экипаж знал свое местонахождение. Самолет имел на борту оборудование для аэрофотосъемки и специальную аппаратуру для ведения радиотехнической разведки. Данные приборов фиксировались на пленку.
(Много лет спустя поднимаю документы. РБ-66 принадлежал 19 разведэскадрилье 17 воздушной армии ВВС США в Европе, авиабаза Туль-Розьер во Франции. По списочному составу должны быть все американцы. Выходит, что в полете были добровольцы-натовцы?)
В целом уникальная ситуация. Оказалось, что еще непризнанная мировым сообществом ГДР образца 1964 г. в правовом отношении соответствовала разряду производного (основанного не на суверенитете, а на соглашениях суверенных государств в виде соответствующих договоров) субъекта международного права и обладала юридической способностью «к самостоятельному осуществлению прав в международных отношениях». Она по статье 38 статуса могла обращаться в Международный суд, который обязан был рассмотреть апелляцию на основании «общих принципов права, признанных цивилизованными нациями». «Вопрос, кто будет ответчиком?», - добавляют мои консультанты. В самом деле. Опыт суда над Пауэрсом - пилотом высотного У-2, сбитого ракетой 1 мая 1960 г. в районе Свердловска - свидетельствовал о решимости и большой пропагандистской отдаче процесса. Хрущев использовал его для прямых нападок и обвинений США в агрессивных намерениях. Тогда президент Эйзенхауэр всю полноту ответственности принял на себя (он даже не перенес бремя ответственности на военных и Даллеса, чем вызвал искреннее уважение рядовых граждан и военнослужащих, в частности), но не принес личных извинений. Тогда поднялся скандал, была отменена парижская встреча в верхах. По словам американского обозревателя Рестона, американцы испытали горечь «национального унижения», позора и замешательства.
И вот повторение ситуации в пикантном варианте. Командование НАТО не является юридическим лицом и не может быть ответчиком. Кто отвечает? Президент США - за всех трех граждан союзных государств? Каждый глава государства за своего военнослужащего? Но тогда - нонсенс: главы суверенных ведущих государств - США, Нидерландов и ФРГ - признают международное право непризнанного государства - Восточной Германии! «Чертовщина какая-то», - заключают мои заслуженные военные юристы. «Но что можно было бы ожидать от Запада в этой обстановке?» - не унимаюсь я. «Задай вопрос полегче, - отвечают. - Лучше загляни в экспертную оценку советников президента. Ты же разведчик...» Смеются. «Но на практике все оборачивается сделкой, вымогательством путем угрозы разоблачения, политическим шантажом...» «Или все же блеф?» «А тебе-то что? Блеф - это тоже признанное средство политического воздействия. Лучше выбрось это из головы, а если уж так невмоготу - напейся...»
* * *
Из трезвого анализа следует, что действия Хрущева для американцев были проявлением типовой непредсказуемости. «Иррациональное» поведение советского лидера в этом случае основывалось не на разуме, а чувстве «классовой непримиримости». Несмотря на «опыт» поведения Хрущева в ООН и во время кубинского кризиса, американцам было невозможно предусмотреть все аспекты его поведения и мотивацию поступков во внештатной ситуации. (И здесь, видимо, сказалась подсказка Великого Дипломата А.А. Громыко). Подготовка и заключение Договора с признанной таким образом де-факто ГДР от 12 июня 1964 г. стало делом техники. Он явился промежуточным звеном на пути полного документального оформления послевоенных границ в Европе и весьма важным явлением в политическом отношении: инициатива в закреплении европейского статус-кво переходила к Востоку. Создавался прецедент силового воздействия, дипломатического давления с разрешением ранее нерешаемых проблем путем политической интриги. Пока (!) это в региональном масштабе. Но господа западные политики не учли тогда большевистской неукротимости своих московских оппонентов. Признание ГДР де-юре и послевоенных границ стало для них делом времени. Надо было еще решить, «что делать» с Западным Берлином.
Читать дальше
