Вопрос.Почему вы остановились именно на этом средстве?
Ответ.Очень просто: во-первых, это наиболее незаметный способ. Во-вторых, я учитывал при этом, что незначительное вмешательство яда при слабом, как мне казалось, здоровье Ежова может вызвать достаточную реакцию, которая если не приведет к смерти, то во всяком случае прикует его к постели и тем самым освободит нас от его вмешательства в следствие.
Вопрос.Что вы практически предприняли?
Ответ.По этому вопросу я говорил с Паукером и Воловичем и с Булановым. Объяснив сложившуюся ситуацию, я сказал им о своем плане отравления Ежова. Паукер заявил мне тогда, что он осуществит этот план путем отравления квартиры Ежова через своих людей, обслуживающих квартиру (Ежов жил в доме НКВД и обслуживался также по линии НКВД).
Вопрос.И Паукер отравлял квартиру Ежова?
Ответ.Это мне неизвестно, Паукер мне об этом не докладывал.
Вопрос.Как так «неизвестно»? Вы даете задание Паукеру отравить квартиру тов. Ежова, вы лично заинтересованы в осуществлении этого акта и не интересуетесь у Паукера, что и как он делает?
Ответ.Это было на протяжении последних двух-трех месяцев моей работы в НКВД. Я был в паническом состоянии и, дав задание Паукеру, не проследил исполнения этого задания.
Вопрос.Но для отравления требовался яд. Вы показываете, что решили произвести отравление медленнодействующими ядами. Какой это был яд и где вы его взяли?
Ответ.У Паукера, Воловича и Буланова ядов было достаточно. Наконец, можно было достать яд из лаборатории Серебрянского. Но где они доставали и какой яд был применен в данном случае, и применялся ли он вообще, я не знаю.
Вопрос.А откуда у Паукера, Воловича, Буланова и Серебрянского имелись яды? Для каких целей они хранились?
Ответ.Ядами для служебных целей занимался Серебрянский. Их производили у него в лаборатории и привозили для него из-за границы через Оперод. Поэтому яды всегда имелись в достаточном количестве и в различных рецептурах. Я прошу записать, что никакого отношения Серебрянский к моей преступной деятельности не имеет. Если у него и брали яды, то он, конечно, не знал, для чего они предназначены.
Вопрос.Значит, вы утверждаете, что вам неизвестно, произведено ли было отравление тов. Ежова?
Ответ.Да, я это утверждаю.
Вопрос.Но задание Паукеру вы давали?
Ответ.Да, давал задание Паукеру и Воловичу.
Вопрос.И они должны были произвести отравление через своих людей, обслуживающих квартиру тов. Ежова?
Ответ.Да.
Вопрос.Через кого именно?
Ответ.Этого я тоже не знаю.
Вопрос.Но что значит «через своих людей»?
Ответ.Я думаю, что через сотрудников Оперода.
Вопрос.Завербованных Паукером?
Ответ.Для этого вовсе не требовалось их вербовать, Паукер мог использовать кого-либо из прислуги в квартире Ежова, не вербуя, а просто втемную.
Вопрос.Но как же это было сделано?
Ответ.Я не знаю, сделано ли это вообще. Я предполагаю, что ничего не сделали.
Вопрос.Почему вы так предполагаете?
Ответ.По очень простым признакам. Ежов летом 1936 года все время работал, в отпуск не уезжал и, кажется, даже не болел, а после моего ухода из НКВД сразу же приступил к работе, и отравление было произведено уже в служебном кабинете Ежова в здании НКВД.
Вопрос.Как было произведено отравление служебного кабинета тов. Ежова в здании НКВД?
Ответ.Мое отстранение от работы в НКВД, приход на мое место Ежова означали полный провал нашего заговора, потому что удержать начавшийся и далеко зашедший разгром троцкистско-зиновьевской организации нельзя было. Это ясно чувствовалось еще за некоторое время до моего снятия, а приход Ежова в НКВД означал, что разгром пойдет значительно глубже (как это было на самом деле) и что через правых доберутся и до меня, в частности. Тут думать уже не над чем было, нужно было действовать решительно и быстро. Правда, все мои люди оставались в НКВД, но это никак не гарантировало от провала. Ежов раскопает все — надо избавиться от Ежова. Это было единственное решение, к которому я пришел и которое я начал решительно готовить.
Вопрос.Вы все же не ответили на вопрос, как вы отравляли кабинет тов. Ежова?
Ответ.28 или 29 сентября 1936 года, точно не помню, я вызвал к себе в кабинет Буланова, велел приготовить смесь ртути с какой-нибудь кислотой и опрыскать ею кабинет и прилегающие к нему комнаты. Смесь эту приготовил Буланов вместе с Саволайненом в моем присутствии, перед моим уходом кабинет был опрыскан этим составом. 1 октября 1936 года я уехал в отпуск. Перед самым отъездом я поручил Иванову Лаврентию созвониться с Булановым и предложить ему от моего имени опрыскивание кабинета продолжать. И они, наверное, это делали.
Читать дальше
