Ахиезер А.: История России: конец или новое начало?

17.4. Милитаризация и модернизация

Глава 18 Идеалы социалистической реформации

18.1. Военно-приказная система после военной победы

18.2. Кризис и распад коммунистической легитимности

18.3. Несостоявшаяся четвертая модернизация

18.4. Конец атеистического средневековья

Глава 19 От «беззаветного служения» к приватизации государства

19.1. Советская элита и ее личностные ресурсы

19.2. Ресурсы «трудящихся масс»

19.3. Феномен советского ВПК

Глава 20 Безальтернативная цивилизация: замыслы и воплощения

20.1. Коммунизм и православие

20.2. Сущее под маской должного

Краткое резюме. Исторические результаты четвертого периода

ЧастьV. Постсоветское государствов ретроспективе и перспективе

Глава 21 Либерально-демократический идеал после царей и генсеков

21.1. Оборванная и возрожденная традиция

21.2. «Вертикаль власти» в атомизированном обществе. Владимир Путин и Александр III

Глава 22 Правовое государство и протогосударственная культура

22.1. Неупорядоченная свобода как опора неустойчивой политической монополии

22.2. Демонтаж постсоветского «князебоярства». Власть закона и власть над законом

22.3. Рецидивы застарелой болезни

Глава 23 Личностные ресурсы посткоммунистической трансформации

Глава 24 На цивилизационном перепутье

Российская история и российские почвенники(полемическое заключение)

Указатель

Summary

Российская политическая и интеллектуальная элита до сих пор не может прийти к согласию относительно желательного будущего страны. Поэтому она продолжает бескомпромиссно спорить и о прошлом, предлагая публике его разные и несовместимые образы. В глазах одних оно светлое и заслуживающее реставрации, в глазах их оппонентов – проклятое и подлежащее не возрождению, а забвению.

Представители современного консервативного почвенничества (они же державники, православные государственники, евразийцы) ищут и находят в прошлом прежде всего великие военные победы и международное влияние России, обеспеченные державной мощью ее государственности. Приверженцы либерально-западнических ценностей делают главный акцент на изъянах многовекового политического устройства страны, его несовместимости с народным благосостоянием и гражданскими свободами, чем объясняют и регулярно повторявшиеся в российской истории государственные катастрофы. Но в этой истории было и то, и другое, причем отчленить друг от друга причины того и другого зачастую совсем не просто.

В ней были и великие победы, и великодержавный престиж, и затянувшееся до середины XX века крепостничество, победам и престижу не всегда мешавшее, и катастрофические обвалы. Поэтому сегодняшнюю односторонность взаимоисключающих оценок правомерно рассматривать как болезнь исторического сознания, беспомощного перед сложностью прошлого и бессильного перед вызовами настоящего. Ведь почвенническая апологетика российской государственной традиции слишком уж плохо сочетается с современными внешними и внутренними вызовами, перед которыми оказалась страна, а радикальное западническое отмежевание от этой традиции лишает ее обличителей каких-либо точек опоры в отечественной истории.

Мы – я имею в виду авторов книги, предлагаемой вниманию читателей, – не претендуем на роль целителей застарелой болезни. Мы лишь пытаемся, ощущая ее проявления в собственном мышлении, избавиться от нее сами. Результатом и стала эта книга, в которой история России описывается как история достижений и катастроф, а те и другие объясняются особой природой отечественной государственности, тоже имевшей свои причины.

Строго говоря, книга и посвящена в основном российскому государству и его эволюции во времени, а именно – тем политико-идеологическим и социокультурным основаниям, на которых оно формировалось и развивалось, и тем способам консолидации политической власти, элиты и населения, которые им использовались на разных исторических этапах. При этом действия того или иного правителя нас интересовали не с точки зрения их соответствия нашим идеологическим и этическим представлениям, а как исторические феномены, включающие в себя цель действий, используемые для ее достижения средства и соответствие ей достигнутых результатов. Мы исходили из того, что результат – не только текущий, но и более отдаленный – уже сам по себе содержит в себе оценку и деятельности правителей, и выбранного ими, а вместе с ними и страной, исторического маршрута. Такой замысел предопределил во многом как степень нашего внимания к различным периодам прошлого и олицетворявшим их политическим фигурам, так и другие особенности книги.