Сергей Платонов - Горбачевы. Чета президентов

Довольный своей оценкой положения и, самое главное, прогнозом, он с теплотой оглядел дорогие ему лица друзей. Судьба удачно свела их в молодости. И с той поры они были очень близки. Понятно, что каждый шел своими дорогами. Нередко они разводили друзей в разные концы огромной империи, в другие страны, а то и континенты. Но связь духовная не прерывалась и в такие времена. Было что-то в их отношениях большее, чем даже родство. Наверное, это была любовь. Друг к другу и стране, их объединявшей.

— Спрошу как врач. Петр, ты утверждаешь, что диктатура вылечит наше тяжко болеющее государство. А почему ты уверен, что в руках диктатора исцеляющий скальпель, а не разбойничий нож?

Когда-то блестящий доктор, а теперь бывший беспартийный депутат Государственной Думы и снова врач Леонид Никулин среди друзей и политиков всегда слыл скептиком.

— Я Ленину верю, потому что он, как и я, — юрист. А мы склоны служить праву, а не силе, каковой является власть. Нет, узурпатором он не станет и подчинится воле Учредительного собрания.

— Да нельзя верить тому, кто накануне всеобщих выборов силой отстраняет от власти пусть временное, но восемь месяцев управляющее страной правительство. Что такое, не позволяющее дождаться выборов, случилось? Для чего нужен переворот? — горячо возразил Петру журналист и главный редактор влиятельной консервативной газеты Виктор Шульгин.

— Во Франции уверены, что переворот выгоден только Германии. Утром я говорил с французским послом, — включился в разговор Владимир Сотников, карьерный дипломат, еще вчера товарищ министра иностранных дел. — Более того, посол утверждает, что деньги на его проведение выделил германский Генеральный штаб.

— Об этом я писал в газете три месяца назад, — подхватил Шульгин давно уже ставшую зловещей тему о германских деньгах. — Ленин, не случайно, все годы войны агитирует за поражение России. Он преступник. И теперь судьба страны и наши судьбы в руках преступника. Положение ужасное. Я предвижу большую кровь. Надо спасать семьи. И страну тоже.

— Не надо паниковать. Все-таки, ему можно верить. Обратите внимание, в обращении к стране сказано, — Попов взял принесенную Шульгиным газету, — читаю: «Совет Народных Комиссаров правительство временное и будет действовать впредь до созыва Учредительного собрания». Так что через месяц мы будем иметь законное правительство. Переворот мера вынужденная. Вина за него лежит не на партии большевиков, а на тех, кто довел страну до такого положения, которое никаким другим способом не исправить, — уверенно, как перед присяжными закончил Попов.

— Извини, Петр, в твоих оценках адвокат берет верх над ученым. Партии берут власть на выборах, а не путем переворота. Так что большевики не партия. Они — банда узурпаторов. Власти теперь она не уступит. Не для того ее захватывала. В результате мы надолго потеряем доверие других наций. Вспомните хотя бы диктатуру времен Французской революции, какой террор она развязала. Виктор прав, надо спасать семьи. Я сегодня же похлопочу о визах. Думаю, что через неделю они перекроют границы и будет поздно, — решительно произнес Сотников и встал. Его примеру последовали Леонид и Виктор.

— Куда же вы, а обед? Мария уже велела накрывать, — пытался остановить дорогих гостей, Петр.

— Пообедаем, когда все успокоится, — за всех ответил Леонид. Тогда ни он и никто другой не знали, что на их веку покоя в России уже не будет.

В это же время в Берлине ликовали.

— Ваше величество, власть в России захватил Ленин. Он уже объявил о выходе из войны. Теперь мы сможем большую часть наших сил перебросить на западный фронт. Через три-четыре месяца Франция будет стоять на коленях, — с восторгом докладывал германскому императору Вильгельму немолодой и обычно сдержанный начальник Генерального штаба Гинденбург. — Те, кто не доверяли Ленину и отговаривали вас иметь с ним дело, посрамлены. Он сдержал свое обещание.

— Только не обольщайтесь, — прервал император Гинденбурга, — такие революционеры-фанатики, как Ленин, способны на любой неожиданный шаг. Необходимо дать ему понять, что в случае его отхода от наших соглашений о сепаратном мире мы найдем способ известить газеты об источнике средств на проведение переворота в России. И еще, пусть министр иностранных дел передаст по своим каналам новому российскому правительству нашу озабоченность судьбой моего племянника Николая II и его семьи. Возможно, нам придется дать ему убежище в Германии, — закончил император.