Георгий Вачнадзе - Секреты прессы при Гобачеве и Ельцине

Сейчас очень важно не забывать, что даже ту весьма ограниченную свободу прессы, которую мы обрели, нам не даровали свыше — эта свобода была отвоевана самоотверженными усилиями людей, которые заслужили доброе слово о себе.

Как это происходило — увлекательно рассказывается на страницах первого номера газеты «Демократическая Россия» перед тем, как 1 августа 1990 г. вступил в силу Закон о печати и других средствах массовой информации. Страна обретает свободу печати? И да, и нет — таково мнение члена рабочей группы Комитета Верховного Совета СССР, доктора юридических наук Михаила Федотова:

«Свободу печати нельзя ввести законом. Она лишь ветка на древе демократии. И пока не вырастет само дерево, она остается как бы „в проекте“. Прививать же ее к стволу социал-тоталитаризма — дело пустое и безнравственное. Пустое — ибо свобода выражения мнений логически противоречит монополизму в экономике, политике, идеологии. Безнравственное — ибо, формально провозглашенная, она становится удобной ширмой для промывания мозгов под вывеской „формирования нового человека“.

Семь десятилетий наше общество жило в условиях той свободы печати, что была декларирована советскими конституциями „в интересах народа и в целях укрепления и развития социалистического строя“. Тысячи всесоюзных, республиканских и местных „правд“ свободно внедряли в наше сознание истины, сформулированные на Старой площади. Все иные мысли не заслуживали свободы их выражения, поскольку, по мнению держателей истин, не соответствовали законодательно установленным „интересам и целям“, а следовательно, должны были караться как „заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй“.

Когда же впереди явственно обозначился тупик, то оказалось, что интересы народа вполне может определять сам народ, выбирая между теми, кто стремится „укреплять и развивать“, и теми, кто предлагает иные пути. Конечно, провозглашенная гласность, потребная для выпускания пара, была лишь эрзацем свободы слова и печати. Власти всего-навсего ослабили вожжи, но отнюдь не отпустили их. Вновь натянуть вожжи они собирались с помощью закона о печати, на вполне респектабельной правовой основе.

То, что они ни сном, ни Духом не думали гарантировать реальную свободу печати, видно из того проекта, который был представлен депутатам как официальный. Скроенный на Старой площади по меркам законов о прессе времен Антонина Новотного и Николая Чаушеску, этот проект готовил легализацию цензуры, изничтожение самиздата и извечное закрепление подневольного положения прессы в качестве „мощного и надежного оружия партии“.

Депутаты, как известно, предпочли альтернативный проект, созданный кандидатами юридических наук Ю. Батуриным, В. Энтиным и автором этих строк. Выпущенный — после нескольких месяцев нелегкой борьбы — в виде брошюры за счет средств авторов, проект был раздарен участникам Первого съезда и таким неформальным образом попал в парламент.

Но то, что нам, авторам проекта и депутатам, вошедшим в рабочую группу Николая Федорова, казалось благом, нашим оппонентам представлялось „отрыжкой демократии“ и „болотным огоньком буржуазных свобод“. Они пускались во все тяжкие, лишь бы обкорнать законопроект, заредактировать его, вытравить из него неприемлемые для них положения. На заседаниях рабочей группы представители „заинтересованных ведомств“ атаковали едва ли не каждую статью, пытаясь заложить эдакие мины замедленного действия, способные взорвать весь проект. Кроме того, с текстом регулярно происходили странные метаморфозы: после перепечатки в машбюро в ней неизменно появлялись новые формулировки, а однажды даже целая статья — об ограничениях свободы слова в средствах массовой информации.

И все-таки к первому чтению мы смогли подготовить вполне достойный документ. Не слишком преуспев в редактировании, наши оппоненты прибегли к иным методам борьбы. Рабочая группа решила опубликовать проект для обсуждения в журналистской среде. Старая площадь наложила запрет. Проект напечатали как официальный документ сессии для раздачи депутатам — Старая площадь арестовала тираж. А во время первого чтения разразился скандал, поскольку накануне депутатам был роздан „уточненный вариант“ проекта, отличающийся от нашего, одобренного комитетами, так же, как мертвец от живого человека: внешне — то же самое, а душа уже отлетела.