Помню, помню, каким исхудалым, в лохмотьях, пришел Б.Н.Е. в Центральный Дом литераторов 7 марта 1988 года и, еле-еле с голодухи шевеля языком, обрисовал нам, писателям, до того бедственное положение своего святого семейства, что некоторые из нас, особо нервенные, доверчивые и ошеломленные, еще не способные осознать размах сверхциничного, сверхнаглого вранья, успели пролить слезу… Как же, как же, даже ельцинский внучок-то Боря, подросточек, оказывается, вынужден для прокорма мыть чужие машины!
Нет, право, и по сию пору недооценены нашим туповатым народишком актёрские данные Б.Н.Е.! Как и старания сценаристов-режиссеров. Чего стоит один постановочный, «для быдла», эпизод, когда он, «борец за…», вылезши из машины (её предусмотрительно в кадре, естественно, нет), шагает ну как самый-самый что ни на есть простой-рядовой по московской улице, правда, под тщательным прицелом заранее приготовленных телекамер, и всходит на крыльцо… районной поликлиники!
Но самое интересное… Нет, не то, что нашлись тысячи простецов, уверовавших в чистоту помыслов оборотня. Самое интересное, что оборотень и в книжке не обходит стороной старое лганье и выдает на-гора «честность» и «прямоту» на пару с юрким юмористом Яковом Костюковским, обернувшимся вдруг зав. редакцией публицистики как бы независимого издательства «ПИК»: «Самое интересное, что происходило это в восемь часов утра, до поликлиники идти минут пять, в общем надо было следить за каждым моим шагом, чтобы успеть заметить, как в это утро кто-то (?! – Л.Б.) снял мой рядовой поход в поликлинику.» «Рядовой», значитца…
А далее… Ну, право, чисто райкинский текст под всполохи смеха теперь, наконец, прозревшего зала: «Сон три-четыре часа, и опять лезут мысли».
И какие же? Ну те самые, из сферы грёз и фантазий, что опять же способен оценить сполна нынешний, ума поднабравшийся зритель-слушатель, голосующий против дерьмократических сказок ногами. Если без всяких подтасовок, сколько ж миллионов не затащишь ныне к урнам, чтоб голоснули «на заданную тему»?
А тогда… Ну проклятый, ну треклятый Горбачёв с подельниками! Никак не хотят иметь дачи, построенные на деньги, «заработанные личным трудом»! А только казённые! И, судя по всему, едят осетрину на этих самых дачах! А вот он, Б.Н.Е., трезвенький, как стеклышко, ужасно возмущается и тем, что «членов Политбюро по всему пути еще ведёт и машина сопровождения «Волга», и тем, что секретарь ЦК, кандидат в члены или член Политбюро, летит «персональным самолётом»! Один. Рядом лишь несколько человек охраны и обслуживающий персонал. И тем, что своих детишек номенклатура приноровилась устраивать в самые престижные вузы.
Истовый, дотошный «народный заступник» клеймит всё «спец»: «спецмастерские, спецбытовки, спецполиклиники, спецдома, спецобслугу». В простецком звании «рядового больного» обнаружил – «ничего же нет: ни антибиотиков, ни простого анальгина, ни аскорбинки». И, следовательно, по-моему, уже навзрыд: «А пока этого нет, пока мы живём так бедно и убого, я не могу есть осетрину и заедать ее чёрной икрой, не могу мчать на машине, минуя светофоры и шарахающиеся автомобили, не могу глотать импортные суперлекарства, зная, что у соседки нет аспирина для ребёнка».
И как такой сердобольный, милосердный бестрепетно приказал громить собственный парламент из танковых пушек в октябре 1993 года? А? Решиться на убийство сотен и сотен людей? «Фашистов-коммунистов»? Так ведь недаром его кровавое злодеяние поддержали яковы костюковские, «независимые», так сказать, литераторы, мол, мы с тобой, не жалей ни пуль ни снарядов на тех, кто не мы! А «мы» - это, как пишет доктор философских наук, профессор социологии, академик Академии политической науки, Международной академии информатизации Евгений Андрющенко, что (цитирую по журналу «Наука – культура – общество», 2008 г., №2) и дядя Б.Н.Е., некто Эльцын Борис Моисеевич, с 1918 года являвшийся членом коллегии НКВД, затем председателем Екатеринбургского (Свердловского) губисполкома». Е. Андрющенко, кстати, сын Героя Советского Союза, гвардии полковника, командовавшего танковым корпусом и погибшего в ожесточённейшем сражении под Прохоровкой, уточняет далее: «Заметьте, Екатеринбурга, где начинал и откуда прибыл в столицу Яков Свердлов. Куда для верности отправил он арестованную царскую семью, там же расстрелянную. Эльцын Борис Моисеевич был расстрелян в 1937 г., как и Генрих Ягода, что не помешало при Брежневе партийной карьере Б.Н. Ельцина».
Читать дальше
