Адвокат Першин: «С какой целью выписываются журналистские удостоверения на псевдоним?»
Ефремов: «Это часто бывает, когда специалисту нельзя засвечиваться в том, что он работает как журналист».
Защита, жалея инвалида, отступает с вопросами, и в допрос тут же напористо вклинивается прокурор с заготовленной скептической усмешкой, которая должна означать обезоруживающее «не верю! ничему не верю!»: «В какой роли Яшин работал в Вашем журнале?».
Ефремов объясняет роль военного консультанта в журнале: «Он участник войны в Афганистане, военный человек. Я его и привел для освещения реального положения в армии».
Прокурор начинает потихоньку расставлять силки для ослабленного здоровьем свидетеля: «Контракт у Вас с ним был?».
Ефремов простодушно: «Нет, контракта не было. У нас такого не бывает. Приходите, приносите материал, если подходит – будет опубликован».
Прокурор с хитрецой: «У Яшина было журналистское образование?»
Ефремов с нарастающим усилием выговаривает: «Вот этого я не знаю».
Прокурор: «У Вас был журналистский псевдоним и удостоверение на вымышленную фамилию?»
Ефремов: «Псевдоним был – Сашин. Удостоверения не было, ведь я главный редактор журнала».
Прокурор: «Вы удостоверение Яшина видели?»
Ефремов: «В редакции он доставал какие-то бумаги. И я эти корочки видел».
Прокурор затевает игру с памятью больного старика: «Назовите дату, когда Вы с Яшиным находились дома?».
Ефремов: «Не могу сказать точно. Просто я сидел с ним, а потом узнал, что в это время было покушение».
Прокурор переворачивает вопрос с ног на голову: «А когда произошло покушение на Чубайса?».
Ефремов: «Вот не знаю абсолютно».
Прокурор ищет где бы зацепить свидетеля на противоречии: «А до того дня Яшин оставался у Вас ночевать?».
Ефремов уже порядком устал, бормочет с трудом: «Бывало. Приходил помочь, приносил что-то. Бытовые вопросы решал, меня ведь парализовало».
Прокурор безжалостно: «Когда в тот день Вас посещал Яшин, кто его еще видел?»
Ефремов в изнеможении: «Никто. Дети спали у себя в комнате».
Прокурор не отпускает его из цепких когтей допроса: «Можете уточнить время, когда к Вам Яшин приехал?».
Ефремов: «Вечером уже. Часа в 22».
Прокурор: «Утром его кто-нибудь видел?».
Ефремов тяжко вздыхает: «Думаю, нет. Дети в школу ушли».
Прокурор ядовито: «Когда же Яшин проснулся?».
Ефремов, приподняв здоровое плечо: «Может, часов в девять».
Прокурор буквально въедается в больного: «В котором часу Вы репортаж по телевизору видели?».
Ефремов вяло отбивается: «Часов в 11-12».
Прокурор не отстает: «Яшин у Вас дома был или уже ушел?»
Ефремов почти на издыхании: «Точно не помню».
Прокурор: «Вы с Яшиным после этого еще встречались?»
Ефремов: «Нет, до ареста не встречались».
Эстафету допроса тут же подхватывает молоденькая подручная прокурора Колоскова, в голосе которой скептицизм вибрирует мелодичными, но жестокими нотами: «Для чего к Вам Яшин в тот день приходил?».
Ефремов бесхитростно: «Он достал деньги для журнала».
Колоскова испытующе: «Вы воспользовались этими деньгами?»
Ефремов: «Да, они пошли на выпуск журнала к Дню Победы – это было пять или семь тысяч рублей».
Колоскова ускоряет темп допроса: «Яшин в тот вечер много выпил?»
У Ефремова впервые на лице что-то вроде улыбки: «Да как Вам сказать – по граммам или в каком состоянии он был? Нормально выпил».
Колоскова не сбавляет темпа: «Яшин всегда носил бороду?»
Хорошо заметно, что Ефремову невмочь уже стоять у трибуны: «Нет, не всегда. Тогда у меня он был без бороды».
Колоскова: «В тот вечер он почему остался ночевать?»
Ефремов: «Поздно было и нетрезв. Метро уже не ходило».
Экзекуцию допроса продолжил Шугаев: «Что-то непонятное. Вы сказали, что выпили бутылку коньяка, почему же тогда Яшин был так пьян? Он что, падал у Вас на глазах? Он что, не мог добраться домой?».
Ефремов помолчал, не без уважения оценивая тучную комплекцию чубайсовского адвоката, которого и две бутылки не свалят с ног. С Яшиным по количеству алкоголя на килограмм веса не сравнить: «Видимо, не мог».
Шугаев, как опытный допросчик, резко меняет тему, чтобы застать свидетеля врасплох: «В чем Яшин был одет?».
Ефремов даже пытается усмехнуться: «Я не помню во что я был одет».
Шугаев: «Яшин состоял в каких-либо экстремистских организациях?»
Ефремов озадаченно: «Не знаю».
Шугаев: «Как Яшин относился к лицам других национальностей, например, к евреям?»
Читать дальше
