Однако «замочить» поляков за это невозможно, поскольку смерть даже всей польской правительственной элиты сразу, ничего не даст. Вот посмотрите на такое сообщение.
«...К сказанному остаётся добавить, что, как и любая мистика, трагедия под Смоленском имеет материальное выражение. Самолёт президента Польши был стар, изношен и ломался по нескольку раз в год. На закупку же нового самолёта, как мне сообщили польские знакомые, деньги президенту не выделялись — в целях экономии. Между тем мне довелось побывать в польском органе, «расследующем Катынь» и прочую историческую народную боль. Это гигантская и дорогая империя дурных воспоминаний, имеющая высотный головной офис в столице, восемь отдельных бюро и одиннадцать филиалов по всей стране. На него ежегодно — вот уже многие годы — тратится по 70 миллионов долларов. На эти деньги ежегодно можно было приобретать по вместительному «Боингу»» . http://ab-pokoj.livejournal.com/83085.html
Если из суммы в 70 миллионов долларов вычесть деньги на взятки российским чиновникам, на подкуп продажной прессы и тому подобные расходы, то не менее 4000 человек в Польше очень неплохо кормятся на Катынском деле и еще 800 тысяч ожидает получения дани с России. Это же как холокост. На холокосте кормится уйма евреев, и на Катынском деле, как видите, тоже бездельников хоть отбавляй.
Поэтому на сегодня я версии о злом умысле отвергаю – не вижу мотивов, кроме, возможно, внутренних польских. В какой-то книге прочитал, что в американской армии смерть одного майора дает возможность повыситься в должности 40 военным, а представляете, скольким польским чиновникам дает возможность повыситься в должности упавший самолет, набитый высшими чиновниками? Это же какой «социальный лифт»!
Но должен сказать, что такой рок, как гибель президента Качинского, – это чисто польский конец. Это классика! Предложение поляку от трусливых москалей лететь на запасной аэродром – это круче любого гексогена!
Вспомним «Войну и мир».
«13-го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками… Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что-то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват!» – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни улан поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. …Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми».
Читать дальше
