Миронов: «Я ждал, что дома будет обыск, не хотелось терять ружье.Но если бы Квачков что-то замышлял, разве стал бы он брать ружьё у человека, который находится в розыске?»
Чепурная: «Вы оформляли журналистское удостоверение на имя Степанова?»
Миронов: «Да».
Чепурная: «Вы оформляли журналистское удостоверение на имя Ветрова?»
Миронов: «Да, оформлял».
Чепурная: «Кто просил Вас об этом?»
Миронов: «Владимир Васильевич Квачков».
Чепурная: «Оформляли ли Вы журналистское удостоверение на псевдоним?»
Миронов: «Да, это обычная практика для журналистов и писателей. У меня тоже такое удостоверение есть».
Чепурная: «Квачков объяснял, для чего это ему нужно?»
Миронов: «Я не спрашивал. Ничего необычного в его просьбе я не находил».
Допрос продолжает адвокат Михалкина: «К настоящему уголовному делу приобщена Ваша книга «Приговор убивающим Россию». Когда она была написана?»
Миронов вспоминает: «Закончил я её осенью 2004-го. В начале 2005-го она вышла».
Михалкина: «При каких обстоятельствах была издана данная книга?»
Вопрос судьей снят, как сняты и все последующие вопросы адвоката Михалкиной, касающиеся роковой книги. Кажется, судья её прочитала и пуще сглаза боялась малейшей утечки информации из вольнодумной работы экс-министра печати России.
Михалкина меняет направление допроса: «При Вас Владимир Васильевич Квачков высказывал неприязнь к Чубайсу, Вы с ним об этом разговаривали»?
Миронов: «Были более важные вопросы и проблемы. До 17 марта 2005 года Чубайс был мне неинтересен».
Михалкина настаивает: «По свидетельству в суде генерал-полковника Ивашова Вы написали книгу «Чубайс – враг народа». Значит, Чубайс Вас все-таки интересовал?»
Миронов: «После 17 марта 2005 года, когда средства массовой информации вдруг стали преподносить Чубайса как самого эффективного и предприимчивого менеджера и стало понятно, что провокация на Митькинском шоссе - с далеко идущими планами».
Михалкина умелым маневром возвращается к опасной теме: «В лингвистической экспертизе, представленной в настоящем деле, утверждается, что в Вашей книге «Приговор убивающим Россию» имеются высказывания, направленные на возбуждение ненависти, вражды, унижение достоинства в адрес группы лиц по признакам национальности. Вы согласны с такой оценкой?»
Миронов: «Нет, конечно. Конкретные факты преступлений этнических мафиозных группировок, о которых, кстати, часто упоминает министр внутренних дел Нургалиев…»
Как только судья слышит «Приговор убивающим Россию», у неё тут же срабатывает рефлекс: «Свидетель Миронов, я Вас останавливаю!».
Михалкина снова направляется в запретную зону: «В лингвистической экспертизе, представленной в настоящем деле, утверждается, что в Вашей книге «О необходимости национального восстания» имеются высказывания, содержащие призывы к осуществлению каких-либо враждебных или насильственных действий, в доказательство приводятся Ваши слова: «Лишь национальное восстание способно спасти русский народ и равно с ним все коренные народы России от реальной погибели». Вы согласны с такой оценкой экспертов?»
Миронов и здесь не согласен: «Нет, конечно. Русский язык намного богаче, чем представляют себе эксперты. Восстание – это не только винтовку в руки, это и просыпаться, пробуждаться, оживать, возрождаться, и что в том плохого, когда я говорю о возрождении национального русского духа, пробуждении русского национального сознания, возрождении ответственности за своих детей, свою семью, свою землю».
Михалкина осторожно идёт тем же путём: «В лингвистической экспертизе, представленной в настоящем деле, утверждается, что в Вашей книге «Приговор убивающим Россию» приводятся высказывания, направленные против высших должностных лиц Российской Федерации, включая президента В.В. Путина, порочащие честь и достоинство этих лиц, подрывающие их репутацию. Вы согласны с такой оценкой экспертов?».
Миронов стоит на своём: «Нет, конечно. Вся книга – сплошь факты и документы. И если бы я ошибся хоть в одной цифре, хоть в одном факте, меня давно бы уже привлекли к уголовной ответственности за клевету. Но, не имея возможности опровергать очевидное, мстят моему сыну…»
Судья вспыхивает: «Остановитесь! Вопрос привлечения Вас к уголовной ответственности данное судебное заседание не интересует!»
В допрос вступает прокурор: «Скажите, пожалуйста, с какого периода Ваш сын начал посещать дачу Квачкова?»
Читать дальше
