И в годы молодости «призрака коммунизма» условия в России отличались значительно от европейских, и потребовался особый вариант того «призрака», который был назван именем Ленина. На самом лее деле создавался множеством людей: и теми, которые шли с Лениным, и теми, которые боролись с ним, от Плеханова до Мартова и Троцкого. А сейчас исходные условия в Советской России еще больше отличаются от условий на Западе и даже в Восточной Европе, и соответственно более специфичным должен быть новый «призрак» (программа, модель, методы).
При той совокупности предельных несвобод, которая характерна для тоталитарного госкапитализма, возможность создания и совершенствования нового мировоззрения внутри страны очень ограничена. В первый период подъема оппозиционного движения, в середине 60-х годов, в стране начали было образовываться разнообразные предпартийные группы, начали появляться первые теоретические работы и наметки программ. И преобладающей была демократическая, левая и либеральная ориентация — от демократического социализма до «чистого» либерализма, включая и ряд групп, ориентирующихся на синтезный, «третий путь» (группа, создавшая программу «Время не ждет», группа «Общего фронта» или «Демократическое движение действия», «Союз коммунистов» и ряд других [21] Появились тогда и группы крайне правой ориентации, шовинистическо-клерикальной, обратившие однако на себя внимание много позднее, после перехода Солженицына на позиции религиозного национализма и авторитаризма.
).
Но все эти группы немедленно громились властями, и к концу 60-х годов они перестали возникать, уменьшилось и число теоретических работ в самиздате. Результат, которого следовало ожидать.
Теоретические поиски и соответствующая издательская и организационная деятельность, казалось бы, должны были возродиться в новой эмиграции из СССР, начавшейся в 70-х годах. (Сейчас в Европе и США проживает уже более 50-ти тысяч новых эмигрантов). Но эти надежды оказались иллюзорными.
Мы вновь тут сталкиваемся с апокалипсическим совершенством тоталитарного режима в СССР.
Дело в том, что политическая эмиграция из СССР несет на себе следы двойной селекции. Первая действует при формировании оппозиционного движения. В Советском Союзе в условиях, не оставляющих никаких серьезных перспектив для оппозиционной деятельности (не считая возможности попасть в лагерь или психбольницу), квалифицированные специалисты, особенно гуманитарных, самых важных в данном случае профессий, редко решаются вливаться в оппозиционное движение. Здесь сказывается и деморализованность большой части советской гуманитарной интеллигенции!
Зато в движение часто втягиваются люди, страдающие инфантильностью. (Тоталитаризм способствует инфантилизму, с молодых лет лишая людей самостоятельности и серьезного дела).
Инфантильность мешает людям предвидеть крайнюю трудность и опасность борьбы, и такие люди, быстрее других уставая или разочаровываясь, уходят в эмиграцию. (Просто уйти из движения в тоталитарных, советских условиях бывает часто труднее, чем эмигрировать! «Клеймо» остается, работы не находится и т. д.). То есть, здесь речь идет уже о второй стадии селекции.
Кроме того, безвозвратная эмиграция, которая только и возможна в СССР, легче срывает людей с ослабленной нравственностью (ведь приходится часто навсегда бросать близких), а также людей предельно опустошенных, надломленных, переозлобленных, с искалеченной жизнью.
И, разумеется, большая часть из них не способна к какой-либо серьезной деятельности, практической или теоретической. В эмиграции это делается очевидным. В довершение ко всему такие люди часто становятся легкой добычей всяческих «бесов» эмигрантщины и не находят сил воспротивиться соблазну приспособления к реакционному большинству эмиграции. [22] Печальным свидетельством со стороны является, например, мнение руководителя Фонда им. Герцена, профессора Ван-Хет-Реве («Культура», апрель 77 г.), который говорит, что не видел эмиграции хуже русской. Он выделяет нетерпимость, мелкое тщеславие, недоброжелательность: «Малейший успех одного воспринимается всеми как трагедия» и т. д. и т. п.
Наконец, имеет место очевидно и политическая селекция. Более подверженными эмиграции оказываются люди правой ориентации, жертвы «реактивного» мышления и страха перед поиском новых дорог. В стране они пребывают в глубокой внутренней эмиграции, в вакууме, презирая все вокруг, все, что ассоциируется для них с основами советской жизни, презирая, как правило, и так называемых советских людей. Вследствие этого поток эмиграции сравнительно легко смывает многих из них. На Западе, попадая в среду крайне правой русской эмиграции, они часто «правеют» еще больше.
Читать дальше