Стюарт Стивен - Операция Раскол

Январь мало подходит для визита в Варшаву. А тот январь выдался особенно плохим. Стоял мороз. Да и политическая атмосфера была неблагоприятной. Блокада Берлина была в разгаре, и как на Западе, так и на Востоке люди с опаской поговаривали о войне. Плакаты, расклеенные в Варшаве, призывали население готовиться к худшему – немецкий милитаризм и столпы международного капитализма неистовствуют: товарищи, к оружию!

Если Ноэль Филд и считал подобный призыв несколько истеричным, то он этого не показывал. В 30-е и 40-е годы имелось много людей, мужчин и женщин, обладавших, как и он, пытливым умом и критически настроенных, но не способных понять, насколько грубо и цинично Иосиф Сталин и те, кто его поддерживал, извратили коммунизм Маркса. Воспитанные в духе великих западных либеральных традиций, они закрывали глаза на то, что коммунисты отвергли такие либеральные принципы, как свобода слова и личности, справедливый и независимый суд, законность ареста. Любой человек в мире знал, что сталинизм означает аресты на рассвете, пытки политических заключенных, трудовые лагеря, где умирали тысячи людей. Любой, кроме людей, подобных Ноэлю Филду.

Этому сорокапятилетнему мужчине, перед которым когда-то открывалась блестящая карьера, 1949 год представлялся концом пути. Ноэль Филд только что лишился поста главы унитарной миссии помощи в Европе из-за того, что превратил это благотворительное европейское учреждение со штаб-квартирой в Бостоне в прокоммунистическую организацию. Его друг, Ларри Дагган, которого подозревали в принадлежности к коммунистической партии, погиб, выпав с 17-го этажа своего учреждения в Нью-Йорке на 5-й авеню. Как и в случае с Масариком, никто не знал, выпрыгнул ли он из окна сам или его кто-то вытолкнул. В конгрессе подвергли допросу Алджера Хисса, причем во время следствия неоднократно упоминалось имя Ноэля Филда. Его неминуемо вызвали бы на допрос, если бы он когда-либо вернулся в США. Ноэль Филд прибыл в Варшаву, фактически чтобы попытаться найти политическое убежище.

Многое произошло в жизни Ноэля Филда после того, как он покинул Государственный департамент и отправился в Женеву. Когда он прибыл в Варшаву, в тот холодный январь 1949 года, американцы считали его коммунистическим шпионом, но и коммунисты относились к нему с большим подозрением. Он знал, что должен сжечь все мосты, связывавшие его с прошлым, чтобы вновь войти в доверие к последним.

Его прибытие в Варшаву в 1949 году всполошило Безпеку – польскую тайную полицию. Когда за несколько месяцев до этого он приезжал в Прагу с той же целью – найти работу, чешские органы безопасности включили его имя в «серый список», куда заносились люди, наблюдение за которыми не дало пока результатов. Ему не разрешили жить и работать в Праге, а другие страны Восточной Европы были оповещены о нем в обычном порядке. Включение Филда в «серый список» не было чем-то необычным и не грозило принести ему затруднений в будущем. (Многие журналисты, бизнесмены и дипломаты, посещающие Восточную Европу, берутся на заметку и даже не подозревают об этом.)

Однако польская полиция особенно заинтересовалась им, так как подобное же досье было ею заведено и на брата Ноэля Филда – Германа, посетившего Варшаву в 1948 году в качестве главы делегации американских архитекторов. Перед войной тот работал в Катовицах, в «Британском комитете». Эта организация была создана английским либералом лордом Лейтоном, чтобы помочь сотням чехов, главным образом коммунистам, покинуть свою страну после немецкого вторжения. К 1948 году польская тайная полиция считала «Британский комитет» передовым форпостом английской разведки. А Герман Филд, имевший много друзей в Варшаве (вообще в Польше и Чехословакии), вызывал у нее самые серьезные подозрения.

Тот факт, что Ноэль Филд всю войну проработал в подобной же организации американских унитариев в Европе (также, вероятно, форпосте западного шпионажа) и имел повседневные контакты с коммунистическими лидерами, насторожило Безпеку. Этот факт был расценен ею как подозрительное совпадение. Перед выдачей ему визы Безпека запросила о Филде все страны коммунистического блока, стремясь получить как можно больше информации об этом странном человеке. Результаты запроса были разноречивыми.

Казалось, Ноэль Филд был знаком со всеми значительными людьми Восточной Европы. Он был в отличных отношениях с членами политбюро компартий Польши, Венгрии, Чехословакии, Восточной Германии, Болгарии и Югославии. Он знал министров и посылал им поздравления в связи с их назначениями. Ряд руководящих коммунистов Польши, Чехословакии и Венгрии выполняли по его просьбе функции уполномоченных унитарной миссии.