Стюарт Стивен - Операция Раскол

Даже известие о том, что англичане «накололи» активного агента МГБ, которого они в случае необходимости могли бы обменять на него, не могло восстановить спокойствие в душе Салливена. Он достаточно долго работал в Восточной Европе, чтобы знать, сколь многого могут добиться следователи от человека за считанные дни. (МГБ – советское Министерство государственной безопасности, руководившее разведывательной службой за рубежом, в 1954 году было преобразовано в КГБ – Комитет государственной безопасности.)

Одним из самых важных звеньев в шпионской сети является легальный представитель, своего рода «посол от шпионов», в стране, где он аккредитован. Этот так называемый «легал» не знает никаких деталей организации шпионской деятельности своего государства в стране пребывания, но он может быстро установить контакт с резидентом, которому подчинен. Его задача состоит в установлении связей с местными жителями, в получении сведений от властей страны, способных заинтересовать его резидента; и он должен вообще помогать распутывать всякие сложные проблемы, которые неизбежно возникают в связи со шпионской деятельностью. Другая сторона, конечно, знает, кто он в действительности. Среди своих же только послу (и даже не всегда) разрешается знать, каковы его истинные функции.

…Все это дело началось для Салливена через три недели после того, как тот поляк установил контакт с англичанином – «легалом», заявив, что он хотел бы завязать определенное сотрудничество с Западом. После этого «легал» доложил о происшедшем Салливену вместе с данными на поляка. Последнему немедленно была дана кличка – Алис. Алис дал понять, что если англичане заинтересуются им, то он согласен встретиться только с самим резидентом, эта встреча должна произойти в течение трех недель в заранее обусловленном месте. Долго не раздумывая, Лондон решил, что Салливен должен пойти на эту встречу. Сейчас он с горечью думал, что если дело кончится провалом, то в лучшем случае ему предстоит пережить несколько неприятных дней, в худшем – получить пулю в затылок.

Во многих отношениях Салливен (это почти наверняка не было его настоящим именем) был типичным представителем своей профессии. Он получил традиционное образование: школа, Кембриджский университет, служба в армии, а во время войны – работа в Управлении специальных операций. Его перевод в Интеллидженс сервис произошел благодаря всего лишь одному обстоятельству: он бегло говорил по-польски. Его отец был бумажным фабрикантом и вел дела почти исключительно с поляками. В связи с этим он сам выучил польский язык и настоял на том, чтобы на нем разговаривали дома. В результате Салливен получил квалификацию специалиста в области восточноевропейских языков. Но Интеллидженс сервис связывала с ним более важные планы. С начала 40-х годов английская разведка полагала, что поражение Германии, возможно, приведет к еще большей войне с Россией из-за Польши. И поэтому Салливена держали в стороне от поляков с тем, чтобы он никоим образом не был бы перед ними скомпрометирован.

Как только Польша была освобождена, Салливен прибыл туда в качестве главы английской службы по оказанию помощи. Используя свое официальное положение в качестве прикрытия, он создал одну из самых сложных и хорошо организованных сетей политической разведки из действовавших в то время в.мире. Его сеть стала центром мощного антикоммунистического, антирусского Сопротивления. Известные антикоммунисты переправлялись в безопасные места – иногда из тюрем; саботаж и терроризм использовались также очень широко. Он организовывал распространение зловещих слухов: о недостатках продовольствия, волнениях в провинциях, предстоящей коллективизации крестьянских хозяйств, надругательстве над святыми местами. Бывших служащих антикоммунистической польской армии, которая храбро сражалась против Германии, подстрекали сохранять оружие, дожидаясь момента, когда начнется контрреволюция. В 1945 году, выполняя инструкции центра, Салливен и его агенты помогли организовать широкие антисемитские выступления, в том числе в Кракове. На первых порах возникали ситуации, когда казалось, что успех (восстание в масштабе всей страны с целью свержения правительства) совсем близок. Но, увы, шел 1948 год, и Салливен понимал, что битва на этом этапе проиграна. Польская тайная полиция (известная любому гражданину как «УБ» или «Безпека») сумела установить свой контроль в стране. А после того, как они достигли этого с помощью советских советников, вряд ли можно было ожидать, что польские спецслужбы легко откажутся от своих достижений. Поначалу казалось, что люди Салливена (почти все они были польскими гражданами) обладают каким-то иммунитетом: они свободно разъезжали по стране, сея смятение и хаос. Теперь же почти ежедневно кого-нибудь из них арестовывали. В результате, когда коммунисты полностью обеспечили свою власть в Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании, машина сталинского террора начала действовать в полную силу. Если прежде Салливен находил благоприятную почву для своей деятельности, то теперь эта почва стала бесплодной, так как население, которому внушили, что все беды являются результатом военных приготовлений Запада, становилось все более напуганным и враждебным. Хотя Салливен никогда не сомневался в справедливости своего дела, сейчас он все больше задумывался о его бесполезности. Он устал. Все труднее становилось планировать ту или иную операцию. Многие из его лучших людей были арестованы. Он больше не обладал прежней организацией, или внутренними контактами, и ныне, как бы подчеркивая изменившееся положение, его решили вывести из подполья, чтобы свести с человеком, который был… одним из его главных противников.