Брюно Жароссон - От Сунь-цзы до Стива Джобса - искусство стратегии

Надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым – и быть таковым в самом деле, но внутренне надо сохранить готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо. Следует понимать, что государь, особенно новый, не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против милосердия, доброты и благочестия.

4) Манипуляция. Если каждый обладает частицей власти, то властвовать означает умело манипулировать властью остальных. Властвовать – значит быть стратегом всегда и везде. Властитель не делает различия между кратким мигом принятия стратегического решения и долгим периодом его реализации. Он должен оставаться стратегом при любых обстоятельствах, при взаимодействии с любым другим человеком. Микростратегии ни к чему искренность. Искренность входит в типовой инструментарий стратега-манипулятора. Макиавелли набрасывает общий контур манипуляции, но не описывает правил ее применения. Обратимся к фрагменту, посвященному обману, – его чаще всего цитируют в связи с Макиавелли:

Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание.

Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.

В этом отрывке Макиавелли говорит о том, что все знают и так и в чем никогда не признается ни один политик. Он выбалтывает семейную тайну, которая, впрочем, является секретом полишинеля. В этой откровенности совсем нет макиавеллизма, зато она выдает желание автора добраться до самой сути и назвать вещи своими именами.

Вот что Генри Киссинджер – верный ученик Макиавелли – в своих «Мемуарах» говорит о цинизме, вспоминая первую встречу Мао и Никсона в феврале 1972 г.:

В области международных отношений он делал ставку на геополитику и оставлял в стороне идеологию. Во время визита Никсона в Китай в феврале 1972 г. одним из первых замечаний Мао было следующее: «Таких людей, как я, сравнивают с крупнокалиберной пушкой. <���…> Все потому, что я делаю вслух заявления вроде: «Весь мир должен объединиться для борьбы против империалистов, ревизионистов и прочих реакционеров и повсюду установить социализм». Он захохотал, на миг представив себе, что кто-то способен всерьез воспринять лозунг, десятилетиями красующийся на плакатах и стенах общественных зданий всего Китая.

Пока сотни миллионов китайцев благоговейно повторяли изречения председателя Мао, а тысячи из них гнили в тюрьмах потому, что повторяли их без должного усердия, тот же самый высокочтимый председатель откровенно насмехался над глупостью этих изречений. Вот наглядный пример цинизма со стороны человека, остро чувствовавшего расклад сил в мире и умело пользовавшегося «полезными идиотами».

На парижской улице мужчина сидит возле водосточной трубы и удит рыбу в сточной канаве. Мимо идет прохожий, которому становится жалко дурака, и он приглашает его в кафе пропустить по стаканчику.

Они садятся за столик, и прохожий, чтобы начать разговор, спрашивает:

– Ну, как клюет? Много наловили?

– Неплохо, – отвечает рыбак. – За сегодня вы уже восьмой.

Внешность обманчива, учил председатель Мао.

Философ Спиноза – не такой уж наивный идеалист, как принято думать, – причисляет Макиавелли к мыслителям, подтверждающим его учение о постоянстве бытия. Бытие, утверждает Спиноза, стремится к постоянству в себе. Так и всякая власть стремится к самосохранению и своей полноте. В своем «Политическом трактате» Спиноза упоминает «Государя», именуя его автора «мудрым мужем» – в устах голландского шлифовальщика оптических стекол эта похвала кое-что да значила. В «Этике» мудрость названа вершиной человеческого совершенства.