Мегин Келли: Интервью американскому телеканалу NBC

Владимир Путин ответил на вопросы журналиста американского телеканала NBC Мегин Келли. Интервью записывалось 1 марта в Кремле и 2 марта в Калининграде.

М.Келли(как переведено): Спасибо большое, господин Президент, за то, что принимаете нас.

Если Вы не против, нам хотелось бы построить работу таким образом. Нам хотелось бы поговорить о новостных поводах, которые Вы сегодня создали в процессе своего выступления, в ходе оглашения Послания Федеральному Собранию.

И в рамках нашей подготовки к более обширному и длительному интервью с Вами мы хотели бы после этого коснуться нескольких личностных моментов. Большую часть второй части интервью, когда мы будем говорить с Вами о Вас, мы хотели бы сделать завтра, если Вас устроит такая работа.

В.Путин: Пожалуйста.

М.Келли: Вы сказали сегодня о том, что Россия разработала несколько новых систем вооружения, в частности что создана новая межконтинентальная баллистическая ракета, которая обладает ядерным двигателем и соответственно делает системы её обнаружения и защиты от неё бесполезными. Некоторые аналитики на Западе уже после Вашего выступления успели высказаться, что тем самым объявлена новая «холодная война». С Вашей точки зрения, объявлена ли новая «холодная война»? Действительно ли Вы объявили новую «холодную войну»?

В.Путин: С моей точки зрения, те люди, о которых Вы сказали, не аналитики — они пропагандисты. Почему? Потому что всё, о чём я сегодня говорил, — это не инициативная работа с нашей стороны. Это ответ на программу противоракетной обороны и ответ на односторонний выход США в 2002 году из Договора об ограничении противоракетной обороны.

Если говорить о гонке вооружений, то она началась именно в этот момент — в момент выхода Соединённых Штатов из этого договора. И мы хотели это предотвратить. Мы предлагали нашим американским партнёрам совместную работу по этим программам.

Во-первых, мы просили их не выходить в одностороннем порядке, не разрушать этот договор. Но США это сделали. Не мы это сделали — Соединённые Штаты это сделали.

Но даже после этого мы предложили им совместную работу. Я своему коллеге тогда сказал: «Представь себе, что будет, если Россия и США объединят свои усилия в таком важнейшем деле, как стратегическая безопасность. Мир изменится на долгую историческую перспективу, и уровень мировой безопасности поднимется на небывалую высоту». Нам сказали: «Это очень интересно». Но в конце концов отказались от всех наших предложений.

Тогда я сказал: «Вы понимаете, мы будем вынуждены развивать ударные системы вооружений с тем, чтобы сохранить баланс, чтобы преодолевать ваши системы ПРО». И услышали в ответ, нам сказали: «Мы делаем систему ПРО не против вас, а вы делайте, что хотите. Будем исходить из того, что это не против нас, не против США».

М.Келли: Это произошло сразу после 11 сентября 2001 года?

В.Путин: Нет, это было после выхода США из договора. США вышли из договора в 2002-м, а эти разговоры были где-то в 2003–2004 году.

М.Келли: Вас цитировали тогда, цитировали в том плане, что Вы сказали, что со стороны Соединённых Штатов это ошибка, но не угроза. Сейчас Вы воспринимаете Соединённые Штаты как угрозу?

В.Путин: Мы всегда говорили, что развитие системы противоракетной обороны создаёт для нас угрозу, мы всегда об этом говорили. Американские партнёры публично это не признавали, говорили, что это против Ирана в основном. Но фактически, в конце концов, в разговорах, переговорах они признали, что, конечно, эта система будет обнулять наш потенциал ядерного сдерживания.

И представьте себе ситуацию. В 1972 году, в чём был смысл договора, который был тогда подписан — в том, что США и СССР имели только два района, которые защищали от ракетного нападения: один — в США, один — в Советском Союзе. Это создавало угрозу для потенциального агрессора получить ответный удар. В 2002 году США сказали: «Нет, нам это больше не нужно, мы будем создавать всё, что мы хотим, глобально, во всём мире».

М.Келли: Опять-таки не сразу буквально, но да, после событий 11 сентября 2001 года, когда США переосмысливали свою политику и свою позицию в плане безопасности. И, согласитесь, когда такое произошло в стране, разве не естественно переосмыслить свою позицию, политику в плане безопасности?