Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

Остается на политической сцене и "великий комик перестройки" Владимир Жириновский. Он по-прежнему будет мешаться под ногами у всех, не имея шанса на победу. Он напортит и Лебедю, и Зюганову, и Лужкову, а также напомнит Немцову его унижение. Народ любит, когда в лицо важным персонам летят плевки. Сам народ доплюнуть не может, поэтому с одобрительных хохотом сочувствует придворному шуту, чьи плевки иногда достигают адресата.

Конечно под ногами у всех будут путаться “кудреватые шумейки, мудреватые шахрайки”, “мартина-шаккумы” и прочие, невероятными усилиями отдирающие у чужого электората по полпроцента. Увы, клинические случаи не означают прерывания финансирования. Пока в России совершеннейший сумасшедший вполне может заработать немалые деньги и потратить их на какую-нибудь глупость — например, на заведомо никому не нужный политической проект.

В целом взгляд на демократический путь развития России говорит о том, что на нем мы не встретим ни одного светлого персонажа, ни одного признака оздоровления страны. Сохранение прежних тенденций в политике будет означать только затягивание болезни, от которой Россия находится при смерти уже несколько лет. Это ужас без конца и края — толкотня и сговор между “левыми” и “правыми”, между “красными” и “голубыми”.

По-нашему, все это надо одним усилием выплеснуть за ворота — в выгребную яму истории.

То обстоятельство, что политическая ориентация людей не зависит от их социального положения, становится самоочевидным. Уже никто, даже фанатики марксизма, не рискуют напрямую увязывать потенциальные возможности той или иной политической организации с ее классовой принадлежностью.

Если обратиться к результатам различных общенациональных выборов, окажется, что голоса избирателей распределяются вопреки пропорциям производственной структуры общества. Его деление на рабочих, крестьян и интеллигенцию, традиционное для всех статистических справочников, с 1989 года утратило какую-либо познавательную ценность. Для того, чтобы разобраться в том, каким образом формируются электоральные (избирательные) группировки, требуется не классовый, не партийный, не религиозный и даже не этнический критерий. Понять и на этом основании правильно прогнозировать политическое развитие РФ можно лишь при условии, если рассматривать современное “российское” общество под углом зрения доходности и имущественного положения его слоев.

Благодаря ваучерной приватизации и политическому расчленению страны общественное богатство, находившееся де-факто в совместной собственности нации, оказалось отчужденным от большей части населения. При этом совсем не важно, что изъятие имущества у ее владельцев носила неэквивалентный, безвозмездный, мошеннический характер. Никто никого не обманывал, так как почти каждый был рад обманываться.

Массовое сознание, как бы это ни показалось странным, было готово на нечестную игру. Дело в том, что к тому времени в обществе была начисто изжита потребность в коммунистической организации собственности и возникла страстная жажда в ее частной, эгоистической форме. Против денационализации не возражали ни “партия коммунистов”, ни “класс-гегемон”. Большинство испытывало потребность сыграть с государством в рулетку, вполне допуская любой, даже невыгодный результат, почему-то считая, что уж он-то никогда не будет среди неудачников.

В споре Парламента РСФСР с Президентом РСФСР, возникшем на рубеже 1991–1992 годов относительно метода приватизации, ваучеры на предъявителя победили именной чек, разумная осторожность была повержена коммерческой лихорадкой, рыночное жульничество восторжествовало над честностью и правом. Даже на референдуме весной 1993 года, когда социально-экономические последствия так называемых экономических реформ приобрели зримый облик, азартных игроков среди избирателей оказалось существенно больше, чем благоразумных сторонников реформ, и “партия радикал-либералов” с Ельциным, Чубайсом и Гайдаром во главе торжествовала победу.

Таким образом, не только частная собственность была обречена сменить общенародную, но и становилось неизбежным, что в результате приватизации меньшинству достанется все, у большинства же не будет ничего. Поскольку такой оборот дела предполагал принципиальное отрицание законности, общество вынесло смертный приговор и демократической организации власти, олицетворением которой были образованные в 1990 году Советы, власти, для которой законность является предпосылкой существования.