Андрей Савельев - Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2

С водой было сложнее. У нас ее было мало — всего-то небольшое пространство вдоль набережной Москвы-реки. Но с момента принятия нашего решения любой бизнесмен, который в моем присутствии надувал щеки и жаловался, что мы не даем ему развернуться, получал предложение приобрести где-нибудь самый поганый пароходик, встать на набережной радом с “Александром Блоком” и сделать ресторан, гостиницу — все, что пожелаешь. С землей у нас сложно, а тут — никаких проблем! Если человек имел наглость заявить, что он готов к такому обороту дела, то ему вручался арендный договор с оплатой на квартал вперед.

Большинство внешне “крутых” бизнесменов оказывались на поверку болтунами, но проплачивали первый квартал и начинали поиски подходящей посудины. Потом оказывалось, что они “не тянут”, место пустовало, а деньги оставались в районной казне. Когда я понял, что это происходит достаточно часто, то я начал сдавать одно и то же место трем, пятерым, двенадцати претендентам. Велик и могуч оказался только один человек, который дошел до того момента, что пригнал илочерпалку и углубил русло для большого корабля. Но и этот потом прогорел. Поставили только несколько небольших барж-корыт.

В результате мы получили возможность проплачивать первый взнос на получение жилья любому очереднику, который решил вступить в кооператив и выйти из очереди. За счет этой аренды мы могли бесплатно вывозить ветеранов в не Бог весть какой, но все-таки приличный, санаторий. Этого не было ни в одном другом районе.

Контролирующие органы все время домогались, откуда у нас деньги. Мы отвечали, что пакуем проданный воздух в пакеты и торгуем им на Манхэттене за валюту.

Поскольку тогда можно было иметь лишь один счет райсовета, то контролирующие органы очень любили Пресня-банк. Контролеры всевозможных ведомств все время спрашивали, на какие счета у Краснова лично есть право распорядителя кредитов. На это им отвечали: “Ни на один!”. Мной, действительно, за все время не было подписано ни одного финансового документа. Все документы шли как решения районного Совета или его президиума. Ни одна прокуратура прицепиться не могла.

То же самое с землей. Многие участки мы сдавали в аренду, предлагая любому “крутому” бизнесмену проплатить первый квартал. Все свои согласования мы гарантировали в любой момент. Те, кто считал, что “ухватил Бога за бороду”, недооценивали силу московской бюрократии, над которой мы тоже не были властны. В конце концов здесь мы тоже стали сдавать одно и то же место два-три раза одновременно. Ни разу между собой интересы застройщиков не столкнулись. Такова была сила московской администрации, которая никому не давала работать.

С недрами был тоже интересный правовой прецедент. У нас на территории располагалось посольство США. А посольства, как известно, обладают правом экстерриториальности. Так вот, понадобилось американцам провести тоннель между старым и новым посольством. Вот тут-то они и натолкнулись на нашу строительную бюрократию. Оказалось, что американцам предлагается один-единственный подрядчик — фирма господина Строева (который позднее в ту же Америку и удрал от грозящей ему тюрьмы).

Мало того, что эта фирма заламывала какие-то астрономические цены (с деньгами у американцев особых проблем не было), она стала предлагать неимоверно большие строки осуществления проекта. Когда я предложил найти тех, кто сделает все быстро и качественно, вся московская строительная мафия взвилась на дыбы — у них из-под носа уводят лакомый кусок! Так этот туннель и не построили.

Приведем еще несколько примеров деятельности московских властей.

Лужков прославился убийственными мерами в области финансов. Так, вмешательство в дела бирж со своим налогом на сделки привело к искажению системы формирования валютных курсов, но не принесло городу существенных доходов. Размещение временно свободных средств правительства Москвы на депозитах коммерческих банков дало последним возможность получить дополнительные прибыли и изъяло у предприятий столицы нужные им финансы. Этот шаг стал демонстрацией бесхозяйственности и непрофессионализма городских властей. Но все это меркнет перед созданием стараниями Лужкова целой криминальной республики, поднявшейся как не дрожжах за счет бесконтрольного и почти бесплатного использования московской собственности.

Напомним читателю, что в 1992–1993 году московское депутаты утроили лужковской номенклатуре настоящее сражение по поводу сокрытия чуть ли не половины доходной части городского бюджета. Большая часть сокрытия приходилась именно на аренду нежилых помещений и эксплуатации городской собственности (см. “Мятеж номенклатуры”).