Константин Преображенский - КГБ в русской эмиграции

Иных агентов пренебрежительно именуют вспомогательными. Разумеется, сами они об этом не знают. Их вербуют для выполнения отдельных поручений разведки - от телефонного звонка до убийства.

А есть и агенты влияния, воздействующие на политику своей страны в выгодном для России духе. Но законов они, как правило, не нарушают.

Если архиепископ Марк действительно агент КГБ, то он принадлежит именно к этой категории. Соответствует ли его деятельность внешнеполитическим целям путинской администрации? Безусловно, да. Она помогает подчинить Зарубежную Церковь Москве, чтобы взять под контроль ФСБ русскую эмиграцию.

А соответствует ли она его личным целям? Ведь в газетах пишут о том, что Марк хочет стать главой Германской митрополии Московской Патриархии.

А вот этого, боюсь, не произойдет. Потому что архиепископ Марк, каким бы хитроумным он ни был, не знает главного правила КГБ.

А оно предписывает избавляться от агентов, выполнивших свою миссию. Ведь они слишком много знают, а потому становятся опасными. Теперь не они зависят от разведки, а она, наоборот, дрожит в ожидании того, что бывшие агенты сболтнут что- нибудь лишнее.

Достаточно вспомнить о судьбе английского разведчика Кима Филби. В молодости, в тридцатые годы, он был завербован советской разведкой. Поверив коммунистической идее, но ни разу в СССР не бывав. Через тридцать лет, после провала, он впервые приехал туда, спасаясь от своих бывших коллег. Увидев мрачную действительность шестидесятых хрущевских годов, он понял, что КГБ всю жизнь водил его за нос.

Филби запил. И умер в забвении.

Не могу не вспомнить и несчастного американского военно-морского лейтенанта Соутера. Ему тоже удалось убежать в Москву, поработав некоторое время советским шпионом.

Стоило ему окунуться в советскую жизнь, как он стал ярым противником коммунизма. Привыкший к американской свободе слова, он прививал свои опасные взгляды молодым разведчикам в Краснознаменном институте КГБ, где преподавал английский язык.

Руководство КГБ не на шутку встревожилось и перевело его на курсы руководящего состава, где публика считалась более идеологически стойкой.

Но Соутер не замолкал и там. И тогда было объявлено, что он покончил с собой, задохнувшись выхлопными газами собственной машины. Рядом нашли записку: «Прошу похоронить меня в форме майора КГБ», - что и сделали с большой помпой. Но все это кажется очень странным.

Похоже, что от правдолюбивого Соутера просто избавились.

Имеющая огромный опыт, российская разведка тонко учитывает изменчивость и неблагодарность человеческой натуры. Да, сегодня Марк всем доволен, а завтра? Что, если он обидится на Москву и даст интервью, от которого берлинский резидент Службы внешней разведки поседеет?

Ведь такое случалось даже в насквозь отфильтрованной Московской Патриархии! В конце восьмидесятых годов, в разгар горбачевской перестройки, митрополит Хризостом публично заявил о том, что он агент КГБ.

Но он - советский человек, прошедший суровую школу выживания в тоталитарном государстве. Чего же тогда можно ожидать от архиепископа Марка, привыкшего к западной свободе слова?

Итак, зачем создавать себе проблемы на будущее? Не проще ли назначить на место германского митрополита другого архиепископа Берлинского и Германского? Его зовут Феофан, и назначен он Московской Патриархией. Нельзя исключать, что она специально учредила в Германии эту параллельную должность. Чтобы всегда иметь замену Марку. Надежного дублера, как у космонавтов.

Да и российским митрополитам не нужен новый конкурент, да еще иностранец. Они вполне могут возроптать, говоря так: «Что, русского не могли найти?» В обстановке национализма и ксенофобии, охвативших Россию, к такому протесту прислушаются и власти, и паства.

А если Марка убрать на покой, то пусть он дает интервью сколько угодно. Его и слушать никто не будет. Скажут, обиделся.

В биографии этого архиепископа есть еще одна тайна, похлеще первой.

Никто не знает, как Марк очутился на Западе. Николай Казанцев в своей статье «Роль солидаристов в капитуляции» («Наша страна», № 2741) пишет об этом так: «К тому же он, воспитанник коммунистической Германии, добровольцем поступил в ее армию, где стал офицером. Интересно, в каких войсках он служил?».

Простим автору незнание тонкостей нашей военной службы. Ни в одной из социалистических стран после службы в армии офицером стать было нельзя. Для этого требовалось кончить военное училище или окончить гражданский институт, где есть военная кафедра.