Наконец, это, в-пятых, то огромное, в сегодняшних условиях «молчаливое большинство», занятое трудом и выживанием, но способное пробудиться к активной деятельности при начале неизбежного подъёма патриотического и национально-патриотического движения.
Советских людей в России не так уж мало, и их число будет быстро расти. Немало их и в других странах СНГ, так что в известном смысле можно говорить не только о русском, но и о советском народе как народе разделённом.
Но они разъединены и не организованы. Хотя в современном обществе роль политических партий не такая, какая была почти до конца XX века, всё же необходима организация, которая играла бы роль как бы Партии советских людей, Партии Русской Цивилизации, противостоящей гибельной для России западной цивилизации с её «правами человека» и отрицанием «прав народа».
Страна не имеет представления о перспективах своего развития. Руководство страны об этом молчит, потому что или не имеет цели, кроме сохранения своей власти, или эта цель настолько позорна, что публично объявлять её просто неприлично. Поэтому оно лишь туманно толкует о грядущем процветании. Но, судя по уже достигнутым результатам, это было бы таким процветанием, о котором писал Салтыков-Щедрин: дальше процветать было невозможно — дальше была только голодная смерть.
Коммунистическая оппозиция, яростно обличая «антинародный режим», палец о палец не ударила для того, чтобы обозначить цель дальнейшего движения страны вперёд, а перспектива возврата в позднесталинские или брежневские времена вряд ли может воодушевить народ. Вообще силы, которые могут только звать страну назад, будущего не имеют.
Тем более бесперспективна оппозиция, представленная «белыми патриотами», монархистами и сторонниками политики Временного правительства, которые тянут страну даже не во вчерашний, а в позавчерашний день.
Философ А.Зиновьев, основываясь на открытом им законе регенерации, утверждает, что в России надолго, на многие десятилетия, установится строй, сочетающий элементы нынешнего с некоторыми признаками советского — и всё это в увязке с мировым строем «западнизма». Думается, он не прав. Россия сможет существовать как самостоятельное государство только при обновлённом Советском строе. И его установление будет настоящей революцией, хотя и пройдёт она в непривычной форме.
Сегодня в России пока ещё нет «революционной ситуации» в классическом понимании, о котором говорилось выше («когда «низы» не хотят жить по-старому, а «верхи» не могут управлять по-старому). А призывать к революции в отсутствие революционной ситуации могут только провокаторы.
Но это не означает, что не надо работать на революцию Ведь в действительности революция уже идёт, но она проходит в непривычной для нас форме — в форме идеологической борьбы.
Поэтому сегодня необходимо работать главным образом в двух направлениях: теоретическом и практическом.
Теоретическая борьба должна заключаться в разоблачении тех фальшивых ценностей и лозунгов, которыми либералы обманули наших соотечественников, когда свергали Советскую власть, и в выработке путей дальнейшего совершенствования русской советской цивилизации, чтобы после свержения оккупационного режима не повторился снова цикл «подъём — застой — разложение — гибель».
Особое место в теоретической борьбе должна занять разработка основ экономики XXI века, нового взгляда на цели развития народного хозяйства.
Необходимо показать, что теория рыночной экономики — это диверсия в мировом масштабе, а распространение и применение её в нынешней России — акт вредительства. Рынок в народном хозяйстве — это то же, что трение в механике. Полностью устранить трение невозможно, но необходимо свести его к минимуму. Так и сфера применения рыночных механизмов должна быть ограничена той областью, где без них просто невозможно обойтись.
Далее, необходимо по-новому понять саму сущность экономики в новом веке. Подавляющее большинство наших современников не знает, в чём заключалось принципиальное отличие русской экономической мысли от западной. Поэтому нужно им напомнить, что ещё с глубокой древности существовали рядом одна с другой две коренным образом различающиеся науки о богатстве. Одна, в соответствии с достижениями научной мысли и религии, учила, как вести хозяйство, живя достойно высокого человеческого призвания, именно она в Древней Греции и получила название «экономики» (сам этот термин введён Ксенофонтом и означает «умение вести дом»). А другая наука о богатстве, которую Аристотель назвал «хрематистика» (от «хрема» — имущество) учила, как обогащаться любыми путями, презирая мораль и даже закон, если это сулит большие барыши и позволяет надеяться на избежание суровой кары.
Читать дальше