Михаил Антонов: От лжекапитализма к тоталитаризму!

И до сих пор политики и историки изощряются в попытках объяснить этот парадокс, чаще всего сваливая вину на Сталина, который якобы слишком осторожничал и потому не дал возможности высшему военному командованию СССР привести войска в состояние наивысшей боевой готовности. А дело опять-таки в устарелости представлений политического и военного советского руководства. Хотя в подлинных причинах нашего поражения в 1941 году и сегодня вряд ли удастся разобраться, всё же некоторые соображения высказать уже можно.

Хотя заговор Тухачевского был разоблачён и сам он был расстрелян, в Красной Армии по-прежнему господствовала разработанная и навязанная им стратегия наступательной войны. Морально страну и армию готовили не столько к обороне, сколько к наступлению. О войне на нашей собственной территории и мысли не допускалось. Немцы уже трубили на весь мир о грядущем господстве их, «настоящих арийцев», над всей планетой, и нашим руководителям это было хорошо известно. Но у нас ещё убеждали народ в том, что, в случае нападения империалистов на СССР, на его защиту выступит не только наша доблестная и непобедимая Красная Армия, но и пролетариат в самих капиталистический странах (я лично это помню). Говорят, в первые часы войны нередко наши бойцы отказывались даже стрелять в немецких захватчиков, ожидая, когда те ощутят себя нашими «братьями по классу». Как вскоре оказалось, это было глубочайшим заблуждением идеологов ВКП(б) и Коминтерна.

С другой стороны, и политики, и военные, и историки не решаются произнести вслух, что план «Барбаросса» был новым словом в мировой истории войн, которое можно сравнить только с появлением атомного оружия. Гитлер с помощью немногих веривших в него генералов выработал совершенно новую стратегию войны.Она предусматривала прорыв обороны противника танковыми клиньями и охват целых его армий и даже групп армий в «клещи», заталкивание их в «котлы» и в «мешки» и последующее уничтожение по частям.

Основы этой стратегии были выработаны в России в ходе Гражданской войны, прежде всего Махно и Будённым, только танков у них ещё не было, и роль ударной силы прорыва играла тогда кавалерия. Но это новое слово в военном искусстве оценили немцы, переработав победоносную стратегию применительно к современным условиям, сделав ставку на танки. И результат (столь печальный для нас) немецкого военного творчества, с одной стороны, и ослепления советского руководства — с другой, известен. В первые месяцы войны СССР потерял большую часть плодов невероятного напряжения сил нашего народа в период индустриализации страны, направленных на создание могучей современной армии. Уже 22 июня погибли на аэродромах, даже не успев взлететь, сотни наших самолётов, были уничтожены врагом сотни же танков, часто не сделавших ни единого выстрела. А счёт убитых, раненых и пленных советских воинов уже в первые месяцы пошёл на миллионы. А это были в основном молодые здоровые мужчины, прошедшие боевую подготовку, в дальнейшем пришлось призывать в армию мужчин среднего возраста и совсем необученную молодёжь, а это неминуемо вело к лишним людским потерям. Врагу досталось множество складов со всем тем, что было накоплено нами для обороны. Немцы в войну держались во многом на тех материальных ресурсах, которые мы готовили для обороны себя, а отдали врагу. И стране пришлось начинать строительство Вооружённых Сил и военной экономики почти заново и на ходу, отдав врагу значительную долю Европейской части страны, что не могло не привести к громадным лишним разрушениям, потерям и жертвам.

Сталин знал, что война с Германией неизбежна, и готовил нашу страну к ней. Но он сомневался в том, что Гитлер начнёт её до того, как разделается с Англией, потому что немцы должны были бы усвоить из истории — война на два фронта для них гибельна. Убеждённость в том, что Гитлер не решится напасть на СССР, Сталину придавало то обстоятельство, что наша армия оснащена вооружением в разы лучше, чем германская, и немцы об этом знают. Но и широко распространённое мнение, будто он хотел оттянуть начало войны хотя бы на полгода или год (чтобы завершить перевооружение Красной Армии), но просчитался, надо считать мифом, запущённым в оборот Хрущёвым с целью дискредитации покойного вождя. Сталин был уверен, что война начнётся летом 1941 года, об этом он говорил в своей речи на приёме выпускников военных академий 5 мая.

Мне довелось много лет работать с генералом Иваном Владимировичем Ковалёвым, который в войну был начальником Центрального управления военных сообщений Красной Армии и отвечал за доставку на фронт войск и всего для них необходимого, а потому общался со Сталиным практически ежедневно. Позднее он был представителем Политбюро ЦК ВКП(б) (фактически — лично Сталина) при Политбюро ЦК КП Китая и руководителем советских специалистов в этой стране. Ковалёв, тогда выпускник Военно-транспортной академии, присутствовал на встрече 5 мая 1941 года и рассказывал мне о ней во всех подробностях.