Сергей Кургинян - Слабость силы - Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания

В общем виде анатомия дури такова (рис.51).

Предъявленная схема не содержит в себе ничего возмутительного.

Замените слово «дьявол» на слово «злодей»... В конце концов, аналитики, которых я разбираю, и не используют слово «дьявол»... А я сам ввожу это слово для необходимых мне пояснений...

Итак, введем слово «злодей»... Есть злодеи? Есть. Надо расследовать их злодейства? Надо. Так что не нравится?

Не нравится не сама идея расследовать чьи-то злодейства. И не расследование конкретных злодейств. В конце концов, почему бы их не расследовать. Не нравится качество аргументации.

И именно к ней адресуются претензии. А почему бы их не иметь? Один ученый (если речь идет об истине, то любой исследователь – это ученый) аргументирует. Другой критикует аргументацию. И это нормально. Только так и ищется истина в современном мире. И если мы ищем истину и устанавливаем правила, то мы должны в этих рамках и оставаться (рис.52).

Но в том-то и дело, что этот принцип, эта норма постоянно нарушается. Иногда она нарушается персонажами, на которых просто не хочется реагировать. А иногда – весьма солидными фигурами. Иногда она нарушается по отношению к людям, которые тебе безразличны. Или даже несимпатичны. А иногда – по отношению к людям, в той или иной мере близким.

Но, когда бы и кем бы она ни нарушалась, мы должны фиксировать само нарушение принципа. Потому что нарушение этого принципа травмирует нашу профессию. Оно создает абсолютно нездоровый климат. И превращает нормальное расследование в «охоту на ведьм».

И тогда обвинитель не ученый, а инквизитор. Обвиняемый не нарушитель и даже не злодей, а дьявол. А критик аргументов инквизитора – конечно же, адвокат дьявола.

Вы хотите жить и работать в условиях такого подхода, ставшего новой нормой? Я не хочу. И не я один. И поскольку я один норму отстоять не могу, а я хочу ее отстоять, то я буду собирать на эту борьбу всех, кто понимает цену вопроса. А их немало. И в этом смысл подобных «разборов чужих полетов». Желающий задаться вопросом: «К чему он клонит?» – будет разочарован. Ни к чему конкретному я не клоню. Ниже возникнут частные сюжеты. Но не они побуждают меня к обсуждению общей темы аргументации.

Мне сама эта общая тема кажется настолько злободневной, что я просто не понимаю, почему надо к чему-то клонить?

Ведь мы десять раз на дню сталкиваемся с аргументационной патологией. Мы привыкаем к ней. Мы в XXI веке вполне сживаемся с какой-то (пусть пока необязательной) инквизицией. Нам казалось, что это ушло в прошлое. Но это никогда в прошлом не играло той роли, которую играет сейчас. Абсолютная размытость правовых норм, беспредел информационного шабаша, порождаемого Интернетом, особый климат в России, при котором издания, называющиеся «Компромат.ру», – это высший писк нравственной моды... Вам всего этого недостаточно, чтобы начать обсуждение?

Я понимаю, что интернет-эпоха, что информационная эра, что все открыто. Что в этом смысле почти все позволено и практически ненаказуемо. Я понимаю, что мы живем в эпоху фактического триумфа анонимок. Что раньше эти анонимки хотя бы презирались, а сейчас патетически принимаются к сведению.

Таков мир, в котором мы живем.

Я с этим согласен. Но я обязан к этому добавить, что в этом мире живем мы! Наша пластичность не может быть абсолютной. Иначе мы не люди, а черви, ползающие в интернетном дерьме.

А что такое отсутствие абсолютной пластичности? Это наличие упругости. А что такое упругость в таких делах, которые я рассматриваю? Это рефлексивность. Это понимание того, в чем состоит игра и к чему приводит согласие с ее правилами. Если вы согласились с правилами, по которым ответом на критику аргументов может быть обсуждение личности критикуемого, то это значит, что вы уже проиграли. Потому что тем самым вам уже навязана роль.

Вы адвокат дьявола. Тот, кто вам эту роль навязал, обвинитель дьявола. Там, где фигурирует императив дьявола, нет места разуму. Аргументы не имеют решающего значения. Ведь публике (если она стая интернет-зевак, а не сообщество, живущее в нормативной среде) нужен дьявол.

Легче всего эту публику огульно осудить. И она заслуживает этого. Но осуждения тут недостаточно. В каком-то смысле, публика права. Потеряв разум, она обрела инстинкт. А инстинкт подсказывает ей, что в происходящем фигурирует Нечто наподобие дьявола. Если вы потеряли способность говорить с человеческим сообществом на языке разума, если вы не можете на этом языке раскрыть действительное содержание этого Нечто – готовьтесь к «аргументации от дьявола». Потому что пустота чем-то будет заполнена.