Сергей Кургинян - Слабость силы - Аналитика закрытых элитных игр и ее концептуальные основания

Что он может (и должен) сделать? Идти на митинг? Это из другой оперы. Тогда что? Отвечаю: зная, что нужно масло, он должен отказаться от соблазна продавать свои любимые кофточки.

Выдержка №3 – или о том, нем чревато для интеллектуала бремя ответственности

Что есть в данном случае это самое «масло»?

Есть ли у Ирана ядерный боезапас?

Есть ли у Ирана средства доставки этого боезапаса на территорию Израиля?

Применит ли Иран боезапас и средства доставки, если они имеются?

Я могу вместо этого обсудить махдизм (или махдиват, как говорят сами иранцы), или шиитский суфизм, или исмаилизм. Или структуру иранской светской и духовной власти. Но зачем голодным людям нейлоновые кофточки? Им нужно масло.

Как говорил русский поэт, «на проклятые вопросы дай ответы нам прямые».

И что же значит – дать такие ответы?

Начиная заниматься «проклятыми вопросами» и пытаясь давать на них прямые ответы, вы покидаете территорию привычного метода. И, значит, теряете преимущества, связанные с нахождением на этой удобной территории. А это были серьезные преимущества.

Метод не существует сам по себе. Его приватизировала корпорация, именуемая «ученые». Уходя из этой корпорации – в какую вы переходите?

Альтернативной корпорации пока нет. Она только начинает складываться.

В мире складывается новая культура понимания, не сводящаяся к классическому научному методу. И при этом не противостоящая этому методу. Речь следует вести и о системной эвристике, и о ряде других поисковых методов, и о настоящих трансдисциплинарных исследованиях, и об игровых методах (в том смысле, в каком это понимается, например, в современном военном деле, активно использующем нелинейную теорию игр). Я не хочу здесь даже перечислять всего набора дисциплин, из которого ткется у нас на глазах новый метод. Мне, например, очень интересно, какими проблемами «динамического хаоса» занимается господин Стивен Манн в Институте Сайта Фе. И я могу назвать еще десятки мест, в которых научная классика трансформируется в нечто новое.

Но тут важнее другое. То, что новый метод предполагает новую коллективность.

Коллективы, которые выходят на эту территорию, не могут быть классическими научными организациями. Нигде в мире они ими и не являются. Параллельно с новым методом складывается новая коллективность. Не знаю, как это точнее назвать? «Интеллектуальная коммуна»? Но дело не в словах. Дело в действительно новом качестве коллективности, вне которого новый метод применен быть не может.

Выдержка №4 – или о том, куда не может не устремиться дух подобной ответственности

Почему на вопросы, которые я здесь назвал «проклятыми», вообще должна отвечать наука? Старая, новая – любая... На эти вопросы должна отвечать разведка, используя понятные оперативные методы. Люди другой специальности должны, напрягая прямые информационные каналы (то есть агентуру в стане противника), точно сказать, где чего и сколько имеется. Какие противник издает секретные директивы по поводу использования имеющегося. И так далее...

Почему этого не происходит? А то, что этого не происходит, понятно всем. Соответствующие ненаучные специалисты дали соответствующую секретную информацию о нахождении в Ираке определенных видов оружия массового уничтожения. Была ли это просто неверная информация? Или это была информация, про которую знали, что она неверная? Или это была верная информация, но тогда где это оружие? С чем конкретно мы здесь имеем дело?

Информацию такого рода добывают люди. Люди эти – не одиночки. Они входят в организации. Организации, которые добивают такую информацию, обладают структурно-системной спецификой. Эту специфику, кстати, изучает определенное направление в социологии. Социология закрытых систем, или закрытых структур, – не фантом, а реальная дисциплина. Без нее невозможна, например, криминалистика. Потому что криминальные субъекты (их еще называют «организованные преступные группы») – это тоже закрытые социальные системы (или структуры).

Я не хочу проводить параллелей между мафиями и спецслужбами. Есть любители заниматься подобными параллелями. Но я к ним не принадлежу. Я только обращаю внимание на то, что и мафии, и спецслужбы, и религиозные секты, и многое другое – это закрытые социальные системы. И они всегда будут существовать наряду с открытыми.

Я говорю не об абстракциях. А о том, с чем каждый из собравшихся сталкивается постоянно. В теории игр есть разграничения между фигурами и игроками. Если бюрократическая структура работает по инструкциям – она является фигурой в игре. Если она работает на свой корпоративный интерес – она прекращает быть фигурой и становится игроком.