Строуб Тэлботт - Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами

Скоукрофт никак не мог забыть поведение Ельцина во время его появления в Белом доме полтора года назад. В марте 1991 года он предупредил Буша, что как бы ни было обставлено новое приглашение, Ельцин все равно будет хвастаться всему миру, что явился в Овальный кабинет в качестве личного гостя Буша.

Согласившись с ним, президент добавил:

— Если сложится впечатление, будто это мы пригласили сюда Ельцина. Горбачев сойдет с ума.

Скоукрофт рассмеялся.

— По крайней мере, это одна из причин, почему Ельцин так этого хочет.

— Зато по той же причине этого не хочу я, — ответил Буш.

После этого разговора Скоукрофт сказал своим помощникам:

— Ельцин может к нам приехать, но мы не желаем, чтобы на его визите были видны отпечатки пальцев Белого дома… Мы не собираемся предпринимать ничего такого, что бы могло сойти за наше объединение с Ельциным против Горбачева. Членам клуба болельщиков Ельцина следует это запомнить.

Дальнейшая стратегия Горбачева, направленная на сохранение целостности Советского Союза, зависела от референдума, назначенного на 17 марта. Горбачев ждал, что народ одобрит его предложение сохранить Советский Союз «как обновленную федерацию равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности».

Если народ поддержит эту расплывчатую формулировку, Горбачев мог надеяться на преобразование Советского Союза по своему усмотрению и в им самим установленные сроки на основании полномочий, полученных демократическим путем. Многие считали, что его истинная цель заключалась вовсе не в создании новой федерации, а в укреплении основного принципа старой, где верховная власть над всеми пятнадцатью республиками принадлежала центру.

Эстония, Латвия, Литва, Молдавия, Армения и Грузия объявили о своем намерении бойкотировать референдум, поскольку, для того чтобы идти собственным путем, им не нужно разрешение Москвы. Эти шесть республик составляли лишь десять процентов от общего населения Советского Союза, однако имели могущественную поддержку в лице Ельцина.

Сам российский руководитель воздерживался от публичных высказываний о том, что он будет голосовать против резолюции Горбачева, однако его сторонники в левом лагере громогласно заявляли: «Нет» в бюллетенях отрезвит Кремль».

Когда в середине марта — накануне референдума — Бейкер приехал в Москву на встречу с Горбачевым, он был преисполнен решимости показать, что американо-советское сотрудничество способно поднять акции Горбачева в мире и привлечь крупную внешнюю помощь для экономики его страны. Советский руководитель утверждал, что «неизменно предан делу перестройки».

Бейкер был настроен скептически. Он сослался на новую, контролирующую, роль КГБ в области частного предпринимательства: увольнение советников Горбачева, выступавших за свободный рынок; возросшее влияние советских военных и заявление нового премьер-министра, сторонника жесткой линии, Валентина Павлова о тайном сговоре иностранных банков саботировать советскую экономику. Все это, сказал он, оказывает «замораживающий эффект» на американо-советские отношения и заставляет задаться вопросом: куда же Горбачев ведет свою страну?

Поначалу Горбачев, казалось, был раздражен и раздосадован тем, что ему перечили. Затем вдруг резко изменил свою манеру поведения. Совершенно успокоившись, он взглянул на Бейкера и улыбнулся. Да, он осознает, что правительство США, вероятно, недовольно тем, какие шаги и с какой скоростью он предпринимает в интересах «сохранения равновесия». Он не пытался прямо ответить на конкретные вопросы Бейкера, однако сказал, что «конечное направление» не подлежит сомнению. Он не допустит «отклонений от генерального курса» советской политики: «возврата назад» не будет.

Бейкер попытался выжать из него что-нибудь насчет движения за отделение республик. Его интересовало, собирается ли Горбачев использовать результаты референдума, назначенного на 17 марта, для «налаживания позитивных связей с республиками» — в первую очередь с теми шестью, что бойкотировали референдум.

— Поможет ли ваша победа на референдуме проведению положительных сдвигов в отношениях с республиками и началу делового сотрудничества с ними на гораздо более свободных условиях? — спросил он.

Горбачев ушел от ответа, начав разглагольствовать о последнем проекте нового Союзного договора. Он надеялся, что договор поддержат многие республики; это будет «началом» решения национальной проблемы, «а также помощью экономике».