Строуб Тэлботт - Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами

— Мы сидим здесь на бочке с порохом, — сказал он. — Она взорвется, стоит американцам высечь одну-две искры.

Шеварднадзе был раздосадован поведением Горбачева, отказавшегося потребовать от командования советскими вооруженными силами отчета об их роли в кровопролитии. Он пригрозил отставкой, но Горбачев уговорил его остаться.

Единственным представителем администрации, публично бичевавшим Кремль за кровавые события в Грузии, был вице-президент Соединенных Штатов. Во время поездки по Дальнему Востоку через три недели после случившегося Дэн Куэйл неоднократно повторял бездоказательное обвинение, выдвигаемое грузинской прессой: советские войска применяли ядовитый газ при разгоне демонстрации в Тбилиси.

Кое-кто из правительственных чиновников — как в Государственном — департаменте, так и в Совете национальной безопасности — открестились от заявления Куэйла, сделанного «невпопад». Другие, в том числе заведующий канцелярией Белого дома Джон Сунуну, многозначительно улыбались: мол, вице-президент умело прикрывает правое крыло администрации.

— Куэйл играет роль жестокого полицейского в противовес доброму полицейскому Бушу, — сказал Сунуну. — А с этими ребятами в Москве нам надо побольше жестоких полицейских…

Если в Грузии лилась кровь, то в Польше преобразования совершались мирным путем. В январе президент польского государства — коммунист, генерал Войцех Ярузельский — снял официальный запрет с «Солидарности» — первого независимого профсоюза за «железным занавесом», возглавляемого Лехом Валенсой. Валенса и другие диссиденты сели за круглый стол Варшавского дворца вместе с официальными лицами Польши, чтобы договориться о преобразованиях в политической и экономической системах страны.

Ярузельский признался послу США в Варшаве Джону Дэвису, что часто советуется с Горбачевым, который полностью одобряет его примирительную политику. Когда в марте Бейкер приехал в Вену на Совещание по обычным вооруженным силам в Европе, его поразило то, что польские делегаты обсуждали между собой, какой тип президентского правления для них наиболее приемлем — французский или американский. На борту самолета, возвращаясь в Америку, он сказал своим помощникам, что в восточноевропейской дипломатии, «похоже, зреет нечто новое».

— Если мы правильно разыграем свою карту, перед нами откроются немалые возможности.

Министр финансов Николас Брейди, в прошлом нью-йоркский банкир-финансист, который был близок к президенту почти так же, как Бейкер, настойчиво призывал к осмотрительности. Он напомнил, как в начале 70-х годов Запад выбросил в трубу огромную сумму денег, пытаясь поддержать польскую экономику, основанную на централизованном планировании, субсидируемых ценах и некомпетентности.

Во время одного из межведомственных совещаний Деннис Росс и Томас Саймоне из Государственного департамента, объединившись с Блэкуиллом и Райе из Совета национальной безопасности, выдвинули предложение об инвестициях США в польский «реформаторский коммунизм».

Министр финансов, закатив глаза, проворчал:

— Однажды — в семьдесят четвертом — мы это уже сделали.

— В семьдесят четвертом я была еще студенткой, — парировала Райе. — Времена меняются!

Она и Блэкуилл подали президенту докладную, убеждая в том, что договоренности варшавского «круглого стола» — погребальный звон по расколотой Европе, и Соединенным Штатам пора прибегнуть к экономическому поощрению, если они хотят продолжения реформ.

В пятницу, 24 марта, до начала заседания Совета национальной безопасности Скоукрофт отбросил свою обычную осторожность. Он сказал Бушу, что ему первому выпала возможность осуществить то, о чем другие президенты могли только мечтать: вернуть Восточную Европу в лоно Запада.

— Ник Брейди станет возражать — мол, мы не можем на это пойти, — продолжал Скоукрофт. — Не можем так рисковать. Но чем мы действительно не можем рисковать, так это упускать такую возможность.

Скоукрофт одержал верх. В понедельник, 17 апреля, Буш вылетел в Хамтрамк, штат Мичиган, крупный пригород Детройта с польско-американским составом населения; там, на крыльце ратуши, он провозгласил:

— Друзья мои, настало время торжества идеи свободы в Восточной Европе.

«Истинным источником трений» между Востоком и Западом служило «насильственное и противоестественное разделение Европы». Договоренности «круглого стола» призваны сыграть роль «водораздела» — «если польский эксперимент окажется удачным, то, возможно, и другие страны пойдут по этому пути».