Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Я писал в «Известиях» (25.11.97), что спор шел не о фильме. Спор шел о месте и роли церкви в нашем обществе. В последние годы политические деятели активно контактируют с церковью. Недаром появилось ядовитое словцо «подсвечники» — это те бывшие партийные и советские руководители, которые теперь стоят со свечкой. Не будем обманываться, они (за редчайшими исключениями!) всуе поминают имя Господа. Ибо взыскуют вполне мирской, земной популярности. И коли, по понятным причинам, маятник общественного мнения качнулся в сторону религии, в эту же сторону устремились и политики.

По причинам еще более понятным руководство РПЦ стремится использовать создавшееся положение, чтобы упрочить свой авторитет, расширить сферу своего влияния, поправить финансы.

Что вполне естественно, и было бы странно, если бы церковь упустила момент.

Но дальше следует очень большое но. Религия — дело сугубо интимное, внутреннее. Добровольное. Хочешь — веришь, не хочешь — не веришь. И церковь не вправе вторгаться в мирскую жизнь, учреждать свою духовную цензуру. Разумеется, церковь может рекомендовать верующим не читать, допустим, такую-то книгу или не смотреть, допустим, такой-то фильм. Может высказывать свое мнение о том, как жить и во имя чего. Но следует категорически отвергнуть претензии церковных властей заменять рекомендации указаниями, навязыванием своих взглядов и представлений.

Все мы знаем: Богу Богово, кесарю кесарево. И не Богово это дело (и не кесарево, кстати) определять политику, «идеологию» телевидения. «Идеология» НТВ (ставка на дурной вкус) представляется мне, мягко говоря, спорной. Но бесспорно право НТВ, — как и любой другой нецерковной структуры, — сказать «нет» новоявленным цензорам.

Если вера в Бога помогает сносить тяготы жизни, сохранять надежду, врачевать душевные раны, пусть будет больше верующих. Но не воинствующих. Не митингующих, а молящихся. И не мешающих жить тем, кто не испытывает желания молиться и просить что-то у Бога.

В «Ежегоднике 1997», который мне подарил патриарх, на одной из страничек сказано: «Соблазны мира сильны не сами собою, но нашей произвольною слабостию». Надеюсь, Русская православная церковь — уважающая себя церковь в уважающем ее обществе — преодолеет соблазн, искушение вторгаться в мою жизнь.

Борис Абрамович Березовский. Настоящий олигарх. Я натерпелся из-за него еще в Израиле. Когда Ельцин назначил его заместителем секретаря Совета безопасности, у меня телефон раскалился: правда ли, что Березовский имеет израильское гражданство? Отвечал: не знаю. Действительно, не знал. Ведь израильтяне не согласовывают с российским посольством, кому давать гражданство. Не верили мне журналисты. Шумели. Обижались. А мне спрашивать у израильтян было как-то неловко. Они сами позвонили через несколько дней и сообщили, что ликвидировали израильский паспорт Березовского. Чтобы он мог честно сказать: у меня только российское гражданство.

И вот теперь Ельцин так же неожиданно и так же без всяких комментариев снимает Березовского. Пишу статью «Борис Березовский как зеркало русской демократии» [28] Сразу каюсь в том, что совершил плагиат. Идея принадлежит Ленину: «Лев Толстой как зеркало русской революции». (11.11.97). Пишу, что мне неинтересны интриги, подслушивание под президентской дверью, слухи и сплетни. Жуя и пережевывая эти слухи и сплетни, мы, журналисты, сами отучаем и себя, и народ наш от серьезной политики, от демократической ответственности содеявших за содеянное, от гласности, открытости в деятельности власти. Мы подменяем политический анализ описанием политиканства, дворцовых интриг на византийский (ордынский?) манер. Как раз казус Березовского, как зеркало, отражает специфику нашей «демократии»: своим молчанием, своим увиливанием от разговора по существу власти предержащие поощряют перенос внимания с политики на политиканство, с содержания, сути политических процессов и решений на суету и мельтешение вокруг тех или иных придворных фигур.

Я не хочу фантазировать, выдувать мыльные пузыри версий. Я хочу — и как любой гражданин демократической страны — имею право услышать от президента, по каким причинам он уволил одного из наиболее заметных лиц своей администрации. Или Березовский плохо, непрофессионально выполнял порученное ему дело. Или он навязывал стратегическую линию, которую президент считал неправильной. Или он принимал решения, исходя не из государственных, а из своих личных, коммерческих интересов. И не журналисты должны тасовать и перетасовывать варианты, гадая на кремлевской гуще. Демократически избранный президент демократической России, — если он считает себя таковым, — обязан помочь журналистам снять пикейные жилеты.