Отто Нойегард: Полдень магов. Оккультная перестройка мира

Впрочем, на деле российская развесёлая жизнь с построением, как всегда у нас, на костях и крови очередного светлого будущего (на этот раз капиталистического) тоже отдаёт какой-то затхлой скукой и нафталином — всё это было уже не раз в нашей истории. Вспоминаются и петровское прорубание окна в Европу, и реформы царя-освободителя Александра II, и большевистский НЭП. Сейчас, конечно, есть своя специфика момента: населению раздали мобильники, присвоили апокалипсические коды ИНН, многих научили стучать по компьютерным клавишам и пользоваться Интернетом. Но в основном, в главном, всё очень напоминает пореформенную Россию 140 лет назад или нэпманскую Совдепию восьмидесятилетней давности. Может, потому российские мастера слова и не живописуют нынешнюю действительность, предпочитая кропать километрами вневременные детективы, фэнтези и любовные романы, что действительность наша давно описана Некрасовым, Достоевским, Есениным, Булгаковым и Ильфом с Петровым. Ну разве не про наше время написал Николай Алексеевич Некрасов (поэма «Современники»):

А уж слова Чарина из есенинской «Страны негодяев» точно про нас сказаны:

Да, покружили, покружили русские по полям, по лесам со своим православным царством, а потом с коммунизмом и вернулись опять на столбовую дорогу, по которой всё человечество, как цивилизованное, так и не вполне цивилизованное, дружно топает куда-то последние лет 200. А если уж поточнее метафору хотите, то впустили нас, наконец, на борт всемирного «Титаника», разместив, понятно, в трюме, но и на том спасибо, могли ведь и за бортом оставить. Хорошо, что у нас есть, чем за перевоз заплатить, — не деньги, конечно, кому наши рубли деревянные нужны, а нефть с газом — горючее для титаниковых двигателей.

В трюме как-то тесновато и темно, да и запах стоит не слишком приятный, но ведь движемся же куда-то, вода за бортом плещется, из машинного отделения китайско-малайская речь доносится. У нас многие надеялись в машинисты и кочегары пробиться, но не берут пока, говорят — рылом не вышли, инвестиционный рейтинг у вас не тот и, вообще, руки не из того места растут. Зато баб, что покрасивее, многих на верхние палубы затребовали, да и вожачков, которые нас в трюм завели, начальство корабельное частенько наверх вызывает — поднесут стакан-другой водки и велят на ложках играть или духовым оркестром дирижировать для смеха. Но кое-кто из наших, особенно те, кто при прежнем тоталитарном режиме по тюрьмам и ссылкам маялись, вполне освоились, насобирали у прочих пассажиров денежек с золотишком, приоделись поприличнее и как-то с судовой охраной договорились, чтобы их беспрепятственно аж до 2-й палубы пускали. Так что дела идут, а корабль всё движется на запад, к закату. Про айсберги поговаривают иногда, но никто в них особо не верит.

У «Титаника» нашего имеется, как и положено, свой дух-покровитель, чья позолоченная фигура укреплена на носу судна. Божок в крылатых сандалиях и в шапке с крылышками. И хотя на корабле полная свобода совести и религиозных обрядов, а обитатели разных трюмов и палуб нередко ходят в походно-корабельные молельные каюты, чтобы поклоняться своим многочисленным богам, но по-настоящему все почитают только его и молятся только ему — Меркурию, богу торговли, коммерции и прибыли, да и, что греха таить, богу-аферисту, вору, обманщику и плуту. Что делать, рынок, торговля — главное сейчас для всего человечества занятие, а в торговле основной принцип: «не обманешь — не продашь».

Но вот штурманы наши, которые путь корабля исчисляют, тоже Меркурия за своего бога держат, говорят, он особо покровительствует точному расчёту, науке и обучению. Это ещё древние греки и римляне заметили, только у греков Меркурий именовался Гермесом. Покровительствовал он, между прочим, ещё и особым наукам, тайным, связанным с богом мёртвых Аидом-Плутоном и морским богом Посейдоном-Нептуном. Их, главных греческих богов, было три брата: Зевс-олимпиец, Посейдон — потрясатель морей и Аид-невидимка, владыка подземного мира. Каждый из них управлял своей частью Вселенной, а сын Зевса Гермес был у них связником, быстро переносясь на своих крылатых сандалиях с вершины Олимпа то на берег морской, то в подземное царство. Ну и набрался премудрости и у светлого отца-олимпийца, и у мрачноватых дядюшек.