Сергей Кургинян - Суть времени #7

Но если для нас «мироустройство А» во внуриполитическом смысле означает, что чудом уцелело ущербное государство (это результат перестройки-1: шли-шли от государства более-менее нормального, сделали перестройку – и перешли к этому чудом уцелевшему РФ), то движение через перестройку-2, -3 и так далее приведет нас в «миропорядок Б» (распад, распыл и полный «абзац»).

А русский народ не умеет жить в безгосударственном состоянии. Он не может тысячелетиями существовать в диаспоре. У него нет такого опыта и нет таких внутренних кодов. Тогда будет полный конец. Полная ликвидация всего.

Так что можно с этим делать?

Первый сценарий состоит в том, чтобы ковыряться, исправляя это несовершенное «А». Чем это может кончиться? Да тем, что чуть-чуть изменится вектор. Мы придём не в этот сегмент внутри «Б», а в соседний сегмент.

Но самое главное – никто же всерьёз и не ковыряется, никто этого и не делает! И потом это всё-таки тактика. Не всё ли равно, в какой сегмент внутри «Б» попасть? Главное – не попасть в «Б», в этот полный распыл, ликвидиционизм, в этот полный «абзац», вот туда не попасть.

А что надо делать? Надо дёрнуться, надо – р-р-раз! – взять и повернуть. Но ведь при таком крутом повороте нагрузки на систему резко нарастают. Поворачивать нужно непонятно куда – просто, чтобы отвернуть. Система может при этом может опять рассыпаться, пустить в распыл остаточное государство, и в итоге мы опять окажемся в этом «Б», от которого так резко отвернули. Значит, это тоже не выход.

Так в чём же выход?

У нас в силу самых разных обстоятельств есть некоторый, очень маленький, но исторически существенный промежуток примерно в 7 лет – с 2011 года, когда ведётся этот разговор, до 2018-го. И за этот промежуток можно плавно, изящно достаточно, обогнуть это «Б» и выйти куда-то ещё. Просчитав траекторию так, чтобы нагрузки на систему не были предельными, чтобы система не развалилась. И чтобы мы не залетели снова в это «Б», пытаясь от него шарахаться, а действительно, обогнув его, пришли куда-то.

Откуда следует, в принципе, что это можно сделать? Откуда? Вновь возвращаюсь к Блоку: «Его рука в руке народной…» Откуда следует, что этот меч можно сковать и дракона можно поразить, дракона «Б»?

Те вещи, которые мы обсуждаем, дают слабую надежду на это. Я не могу сказать, что это сильная надежда… Но вдруг выясняется, что есть некое общество, что есть большинство, что это большинство что-то «достало», и что этот разговор – «его рука в руке народной» – он не абсолютно бессмыслен, потому что поворачивать вот так (и поворачивать вообще) в одиночку нельзя.

Как это было сказано в романе Хемингуэя «Иметь или не иметь»: «Человек один не может ни черта». Ещё было сказано: понадобилось несколько минут ему, чтобы это сказать, и вся жизнь, чтобы это понять.

Значит, «рука в руке народной…». Значит, если есть большинство и оно способно стать из населения народом (а это очень сложная процедура), то оно может сжать эту руку. И тогда вызов, который бросает этот дракон под названием «Б», может быть преодолён.

Ну, начались сразу разговоры, что большинство это – телевизионное, что оно такое шутейное и т.д., и т.п. Но это не так. Это, безусловно, не так. Конечно, это надо глубже исследовать. И очень хочется это исследовать, но это, безусловно, не так.

Есть некое слагаемое большого поворота общественного сознания. Попытки выстроить новую идентичность. Попытки сильно переиграть всю ту игру, в которую затащили очень-очень многих в предыдущее двадцатилетие.

Внутри этих попыток просыпания есть совесть, обида, страх за детей. Я, помню, выступал в Академии наук (там почему-то затеяли какую-то игру с голосованием – кто за модернизацию консервативную, а кто за другую). В перерыве ко мне подходит женщина изящная, лет сорока, профессор из одного очень крупного провинциального города. Говорит: «Вот, как я к Вам прикоснулась, так сказать. Как мне хотелось когда-то Вас увидеть!»

Я говорю: «Да что Вы, так легко попасть на наш клуб».