Пётр Кропоткин - Хлеб и воля

Между тем, девять десятых европейцев никогда не жили в здоровом помещении, потому что всегда человек из народа работал изо дня в день, и почти без перерыва, для удовлетворения потребностей правящих классов; и никогда не имел он ни времени, ни денег, чтобы выстроить или заказать себе этот желанный домик. И до тех пор, пока современные условия не изменятся, у него никогда не будет дома, и всегда будет он жить в какой-нибудь трущобе.

Мы принимаем, таким образом, метод рассуждения, совершенно обратный тем экономистам, которые устанавливают якобы вечные законы производства, затем подводят счёт всем домам, которые строят теперь ежегодно, и доказывают посредством статистических данных, что так как этих новых домов не хватает для удовлетворения всех требований, то 9/10 европейского населения должны жить в трущобах.

Или же, возьмём вопрос о пище. Перечислив все благодеяния разделения труда, экономисты приходят к тому заключению, что оно требует, чтобы одни люди занимались земледелием, а другие — фабричной промышленностью. Земледельцы производят столько-то, фабрики — столько-то, обмен происходит так-то; затем, они рассматривают продажу, прибыль, чистый доход или прибавочную стоимость, заработную плату, налоги, банки и т. д.

Но изучив всё это по их книгам, мы всё-таки нисколько не подвинулись вперёд, и если мы спросим у них: «Каким же образом существует столько семей, не имеющих хлеба, когда каждая семья могла бы производить достаточно хлеба, чтобы накормить десять, двадцать, или даже сто человек в год?», то они, в ответ, заговорят сызнова, как в сказке о белом бычке, о разделении труда, заработной плате, прибавочной стоимости, и капитале и т. п., и придут к такому заключению, что произведённых продуктов недостаточно для удовлетворения всех потребностей — заключению, которое, если бы даже оно было справедливо, всё-таки не даёт никакого ответа на вопрос: «Может ли, или не может человек произвести при помощи своего труда нужный для него хлеб? А если не может, то что ему мешает в этом?»

Вот перед нами триста пятьдесят миллионов европейцев. Ежегодно им требуется столько-то хлеба, столько-то мяса, столько-то вина, столько-то молока, яиц и масла. Им нужно столько-то домов, столько-то одежды. Это — минимум их потребностей. Могут ли они произвести всё это, или нет? И если да, — то останется ли у них ещё свободное время для того, чтобы пользоваться некоторою роскошью, произведениями искусства, наукой и развлечениями, — одним словом, для всего того, что не входит в разряд существенно необходимого? Если ответ на этот вопрос будет утвердительный, то что же, в таком случае, мешает им? Как устранить существующие препятствия? Если, наконец, для того, чтобы достигнуть такой производительности, нужно время, нужно преобразовать промышленность, завести лучшие машины и т. п., — прекрасно, дадим на это, сколько окажется нужным времени; но, во всяком случае, не будем же терять из виду цели всякого производства — удовлетворение потребностей .

Если самые существенные потребности человека остаются неудовлетворёнными вследствие малой производительности труда — то посмотрим, что нужно сделать, чтобы увеличить эту производительность? Но нет ли этому также и других причин? Не происходит ли это, между прочим, оттого, что производство совершенно потеряло из виду потребности и приняло ложное направление? И если мы увидим, что именно в этом лежит причина наших недостач, то поищем же средства преобразовать производство так, чтобы оно на самом деле удовлетворяло потребностям.

Такова — единственная верная, по нашему мнению, точка зрения; она одна даёт возможность политической экономии действительно стать наукой — наукой общественной физиологии — наукой экономии общественных сил.

Разумеется, когда этой науке придётся иметь дело с теми формами производства, которые существуют в настоящее время в цивилизованных нациях, или с формами, встречающимися в индусской общине или у дикарей, то она будет излагать факты так же, как это делают современные экономисты. Это будет отдел описательный подобный описательным отделам зоологии или ботаники. Заметим однако, что если бы и эта часть науки разрабатывалась с точки зрения экономии сил в удовлетворении потребностей, то и она много выиграла бы, и в ясности и в научной ценности. Она с очевидностью показала бы, к какой ужасающей трате человеческих сил приводит современный порядок, и она доказала бы то, что мы утверждаем, — то есть, что пока этот убийственный порядок будет существовать, человеческие потребности никогда не будут удовлетворены.