Пётр Кропоткин - Хлеб и воля

Но ответ на это возражение тот же самый. До тех пор, пока существует капитал, крупный будет всегда подавлять мелкий. Однако следует помнить, что это угнетение происходит не только благодаря капиталу: в действительности крупные компании могут угнетать мелкие, главным образом, вследствие поддержки со стороны государства, создающего монополии в их пользу. Половина, если не две трети власти крупного капитала состоит в настоящее время в его власти над правительствами, не только у нас в России, но и в Соединённых Штатах и Канаде.

Маркс очень хорошо показал, как английское законодательство сделало всё возможное для того, чтобы разорить мелкое производство, довести до нищеты крестьянина и предоставить в распоряжение крупных промышленников целые армии бедняков, вынужденных работать за какую угодно плату. Совершенно то же можно сказать и о законодательстве, касающемся железных дорог. Стратегические линии, линии, получающие субсидию, линии, имеющие монополию перевозки международной корреспонденции — всё было пущено в ход в интересах крупных финансистов. Когда Ротшильд — которому должны все европейские государства — вкладывает свои капиталы в ту или в другую железную дорогу, то его верноподанные — министры, короли и президенты республик — немедленно делают всё, чтобы доставить этой линии возможно бо́льшие барыши. Без этой прислуги, Ротшильд потерял бы девять десятых своей силы.

В Соединённых Штатах (в этой демократической стране, которую социалисты-государственники иногда выставляют нам как идеал), во всём, что касается железных дорог, царствует самое наглое мошенничество. Беспрестанно приходится читать, что та или другая компания убивает своих конкурентов очень низкими тарифами, потому что она получает, с другой стороны, выгоды от земель, которые она, при помощи взяток, получила от государства. Недавно изданные сведения относительно перевозки американской пшеницы показывают воочию насколько велико, в этой эксплуатации слабого сильным, участие государства.

Государство и здесь увеличило в десять, во сто раз силу крупного капитала. И когда мы видим, что синдикатам железнодорожных компаний (опять-таки представляющим собою результат свободного соглашения) удаётся иногда защитить мелкие компании от крупных; то мы можем только удивляться, какой внутренней силой должно обладать само по себе свободное соглашение, чтобы достигнуть таких результатов, несмотря на всемогущего крупного капитала, которому при этом помогает государство.

В самом деле, мелким компаниям постоянно удаётся существовать, несмотря на пристрастное отношение со стороны государства в крупных компаниях. Во Франции мы находим, благодаря её централизации, всего пять или шесть крупных компаний, но в Великобритании существует более 110 компаний, которые несомненно гораздо быстрее перевозят товары и пассажиров, чем французские и немецкие железные дороги.

Кроме того, вопрос вовсе не в том. Крупный капитал всегда может — с помощью государства — подавить мелкий, если только это ему выгодно ; но нас интересует в этом самый факт соглашения между сотнями компаний, владеющих европейскими железными дорогами, — соглашения, которые установились непосредственно, помимо всякого вмешательства центрального правительства , которое издавало бы законы для различных обществ. Оно создалось посредством съездов, на которые собирались представители компаний, где они обсуждали между собою и откуда возвратились к своим доверителям не с законами, а с проектами соглашений . Это совершенно новый принцип, противоположный принципу правительственному — и монархическому, и республиканскому, и самодержавному, и представительному. Это — нововведение, которое пока ещё робко проникает в европейские нравы, но которое имеет за собою великое будущее.

Сколько раз нам случалось встречаться в произведениях социалистов-государственников с такого рода восклицаниями: «А кто же возьмёт в будущем обществе урегулирование движения товаров по каналам? Что, если кому-нибудь из ваших анархистов придёт в голову поставить свою баржу поперёк канала и преградить дорогу целой тысячи пароходов? Кто же его образумит?)

Нужно сознаться, что это — предположение довольно фантастическое. Но нам могут сказать вот что! «А что, если какая-нибудь община или группа захочет, чтобы её баржа шла впереди всех остальных? Эти люди займут в таком случае весь канал, причём они, может быть, везут камни, в то время как какой-нибудь хлебный груз, предназначающийся для другой общины не сможет двигаться. Кто же, как не правительство, внесёт порядок в движение судов?».