1 ...8 9 10 12 13 14 ...92 И тут я вплотную подошёл к одному из наиболее острых вопросов. С восприятием символического уровня политики и власти мы с вами более-менее разобрались. Но это ведь касается только аудитории, так сказать, народонаселения. Именно об этом шла речь. Тогда как политика складывается не только и не столько в соответствии с представлениями о ней народа или с политическим поведением масс. Конечно, известны исключения, в том числе и в нашей истории, однако если говорить в целом, то народ скорее реагирует на политические сигналы, причём часто именно так, как того ожидают… Кто? Кто ожидает? Кто формирует эти сигналы, кто направляет их народу с расчётом на вполне конкретную реакцию?
Обычно их называют «элиты». Подразумевая под этим некий перечень групп, обладающих определяющим влиянием на политику. А во многих случаях — практически полным контролем. Полный контроль не достигается элитами только потому, что они друг с другом не мирятся, конкурируют. То есть, попросту говоря, то и дело норовят вцепиться друг дружке в глотки и схарчить, потому что ворон ворону, конечно, глаз не выклюет, но вот отпихнуть от выклёвывания постороннего деликатесного глаза — это пожалуйста. Помните, чуть выше я упоминал «закулисье» и писал, что ширма, то есть публичная, показная политика, тоже очень важна? Вот именно: тоже. Даже в театре судьбу спектакля во многом решает закулисье, хотя и аплодисменты, и недовольный свист адресуются и достаются сценическим исполнителям. Говорят, без публики не может быть спектакля, но ведь это не так: сегодня публика есть, завтра нет, а спектакль всё равно идёт. А вот без актёров и особенно без закулисья никакого спектакля точно не будет.
Безусловно, театральная аналогия не является ни точной, ни полной, как, впрочем, и большинство аналогий. Но она неплохо иллюстрирует значимость того, что скрыто от глаз постороннего наблюдателя. Народ остаётся именно посторонним наблюдателем в политике, за исключением кризисных ситуаций, когда вся политика определяется действиями волнующихся масс, и ситуаций электоральных, когда мнением и восприятием народа внезапно начинают интересоваться тучи моих коллег-политтехнологов. И даже на выборах влияние собственно голосования политики стараются свести к минимуму. Как политтехнолог я вообще обязан высказать сомнения в том, что сегодняшние электоральные технологии в руках политических сил и СМИ оставляют хоть какой-то шанс избирателям повлиять на политический процесс. Полностью отрицать ничего не возьмусь, поскольку есть исключения, но в целом электоральное поведение, голосование — это вполне управляемый процесс, по крайней мере со второй половины XX века. Так что даже в электоральных ситуациях значимость народного участия остаётся номинальной. Это позволяет в некотором смысле считать любую электоральную демократию антинародной, без всяких преувеличений.
Однако само слово «закулисье» в политическом и околополитическом языке сыграло не очень хорошую роль. Именно оно породило целый ворох конспирологических теорий, которые сегодня туманят сознание миллионов. И отвлекают от осознания реальных политических проблем, от признания ответственными за происходящее не каких-то там масонов и прочих рокфеллеров, а «своих, родных» политиков, политиканов и политиканчиков. Конспирологические теории все как одна вращаются вокруг различных версий мирового правительства, которое так и называют частенько: мировая закулиса. Словечко получается смешное, хорошее имечко, например, для дочери лисы Алисы из «Буратино»; но на мышление все эти теории заговора действуют удручающим образом.
Если охарактеризовать политическую конспирологию в целом, то схема очень проста: существует некое единство мировых правителей (разные группы, ордена, ложи, клубы, корпорации и т. д.), которое управляет миром сообразно собственной пользе и обогащению. Чаще всего в мировое правительство зачисляют сверхбогатеев из древнебуржуйских династий — Рокфеллеры, Ротшильды и т. п., — а также иллюминатов и масонов. Иллюминаты — это такой оккультистский орден, очень забавный, потому что в переводе означает «просвещённые», а на деле все организации и группы, принимавшие это название, были страшными мракобесами религиозного и псевдорелигиозного толка. Но звучит-то, звучит как: иллюминаты! Захватывающе! Сочетание «тайны» и стремления на всех влиять (которое у иллюминатов было скорее педагогическим, нежели конспирологическим) сделало иллюминатов любимцами конспирологов всех мастей. Куда, кстати, более популярными, чем масоны. Масоны — это уже наше любимое кушанье, российское: на Западе масонские ложи — это просто современные клоунские версии архаичных рыцарских орденов (тамплиеров, розенкрейцеров, иоаннитов и т. д.). Они невероятно комичные, настоящие масоны, и больше всего напоминают юных толкинистов, инсценирующих «Хоббита» или «Нарнию» с теми же целями, с которыми мы в детстве в войнушку играли. У масонов полно ритуалов, есть свой «тайный» язык — как в любой подростковой субкультуре. Знаете, люди, которые не до конца вырастают из детства, либо начинают писать графоманское фэнтези, либо создают какое-нибудь эзотерическое общество — если не «полой Земли», так каких-нибудь «любителей Рериха». Вот и масоны — такая же комедия возрастной рассинхронизации, о чём на Западе большинство прекрасно знает. Комичность серьёзного представления о масонстве блестяще показал в «Козлёнке с молоком» Юрий Поляков: «— Что это за масоны такие? — спросил Витёк. — Как бы это тебе попонятнее объяснить, — начал я. — В двух словах не скажешь. Есть много версий, написаны десятки книг… Но если всё-таки в двух словах, это такое тайное общество… — Какое же оно на хрен тайное, если о нём десятки книг написаны?»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу