Д. Кралечкин - Основы теории политических партий

Опыт германских «зеленых», пытавшихся создать партию прямой демократии, свидетельствует о том, что даже такая на бумаге кажущаяся заманчивой идея крайне трудно осуществима в действительности. Жизнь показала необходимость наличия внутри партии небольшой по численности, но хорошо организованной и хорошо финансируемой группы профессиональных политиков, способных принимать решения и осуществлять политическое руководство партией в целом и ее парламентскими представителями в частности [108].

В целом партийная внутриструктурная динамика подчиняется ряду формальных и неформальных принципов и правил. Принцип прозрачности структуры массовых демократических партий для электората и рядовых членов партии, провозглашающий честность всех правил партийной игры, может соседствовать с неформальным правилом закрытости и тайны кадровой политики верхушки.

Для классических парламентских партий вообще не характерно представление своей структуры электорату. Скорее наоборот, внутрипартийная жизнь традиционно оказывается окутана завесой тайны. В этом есть свой резон, поскольку именно таким образом создается имидж небольшой, но крепко сбитой команды, которая берется отстаивать интересы общества в публичной политике, и лишняя информация о том, что внутри партии есть место и какой-то совсем иной, непубличной политике, не вызовет у электората энтузиазма.

Функционирование партии зачастую требует обращаться к процедурам, противоречащим регламенту, закрепленному в уставе партии, либо партийной идеологии, выраженной в ее программе. Но чрезмерное увлечение применением неформальных правил [109], как-то: правило политического компромисса [110], правило материального превосходства [111], правило нобелитета [112], правило привилегированного доступа [113], в итоге чревато размыванием партийных рамок, деструктурацией организации и утратой ее политического капитала.

Институционализированная власть аппарата не столь заметна, как власть его лидера. Исторически сложилось, что роль последнего в партиях, опирающихся (реально или номинально) на рабочий класс, была существенно выше роли лидеров в партиях, опиравшихся на слои буржуазии. Объясняется это обыкновенно тем, что неимущие слои не проявляют достаточного доверия институциональным формам, в отличие от личностной харизмы. В свою очередь, такое недоверие возникает из-за того, что социальные институты общества, как правило, формируются с учетом интересов собственников.

В структуре хорошо организованной партии изначально заложен конфликт – между властью партийного лидера и партийного аппарата. Безличный партаппарат наиболее силен в партиях тоталитарного типа, массовых социалистических и демохристианских партиях. Борьба лидера и аппарата в таких организациях зачастую бывает достаточно драматичной и даже порой кровавой – достаточно вспомнить уничтожение Иосифом Сталиным оппозиции, выступившей на XVII съезде ВКП(б), или «ночь длинных ножей» 17 июля 1934 года – «кровавую чистку» Адольфом Гитлером партийных структур СА и устранение Эрнста Рэма и Отто Штрассера, ставивших под угрозу персональное господство фюрера над партией НСДАП.

Номинально должность того же лидера КПСС значилась как секретарская, пусть даже с приставкой «генеральный». Для экстремистских же партий и партий фашистского толка фигура лидера-фюрера имеет крайне важное значение, культ их личности всячески акцентируется, вплоть до откровенного обожествления. Имидж такого вождя включает чуть ли не все божественные атрибуты, его биография мифологизируется, а смерть переносит фюрера в пантеон партийных героев-богов. Тем не менее, вождь может оказаться чем-то вроде «большого брата», мифической фигуры, неким институтом, за спиной которого могут находиться совсем другие люди.

Несмотря на то, что массы стремятся персонализировать власть над собой, сам партаппарат и многие партийные лидеры старались бороться с этими тенденциями как посредством уточнения собственных уставов, так и за счет инициирования законодательных решений.

С 1993 года в российском избирательном законодательстве сохранялась норма о возможности избрания посредством партийных списков граждан, не являющихся членами выдвинувшей их организации из числа беспартийных и членов иных политических партий, чем на практике пользуется абсолютное большинство партий. Безусловно, участие популярных фигур в составе списка способствует притоку дополнительных голосов избирателей, в ряде случаев снимает проблемы финансирования. Вместе с тем партия, рекрутирующая в свои списки «варягов», тем самым признает отсутствие либо дефицит собственных кадровых ресурсов. Наконец, если такая ситуация повторяется от выборов к выборам, в партии создается кризис политического участия, ибо членство в партии и активное участие в ее деятельности никак не связано с перспективами продвижения в состав депутатского корпуса.