В Великобритании и России того времени "европейского духа" было меньше и колониальные власти, пусть и в извращённом духе, больше учитывали интересы "туземного населения". В России пониманию того, что "иноземцы тоже люди" содействовала война с Японией, когда меньшая по численности, хуже оснащённая, но 100 %-но грамотная японская армия громила неграмотную российскую армию.
К понятию, что "иноземцы тоже люди", французская элита пришла лишь в 1954 году после сражения под Дьен Бьен Фу, которое оказало шоковое впечатление на французское общественное сознание. Не потому, что это было поражение (в истории Франции их было множество), а потому, что "жёлтые побили белых". Алжирская война окончательно расставила всё на свои места.
Сегодня ситуация в Европе и, в частности, во Франции, где я жил, изменилась. Все выходцы из бывших колоний (включая нелегальных эмигрантов) имеют возможность бесплатно отдать детей в школу, где не задают лишних вопросов, как-то лечиться. Могут депортировать, но никто не будет, как раньше, рубить голову на гильотине. В огромной парижской ночлежке на площади Италии, набитой нелегалами, не задают лишних вопросов, кормят (чтобы не воровали на еду), выводят вшей (чтобы не распространяли их), делают рентген для проверки на туберкулёз и в случае чего могут положить в больницу без всякого паспорта (чтобы не распространяли заразу). Социальный мир и недопущение сегодня повстанческой войны во французских городах и горах имеет свою цену, и немалую. После вьетнамской и алжирской войн были сделаны правильные выводы, хотя о тех или иных нюансах французской внутренней политике можно и поспорить.
Надо отчётливо понять, что каждый выходец из бывших французских колоний знает, что он вынужден был приехать работать во Францию потому, что его историческая родина была в не столь далёком прошлом ограблена метрополией — нагло, зверски. Мало у кого нет ни деда, пристреленного колонистами смеха ради, ни бабушки, умершей от искусственно организованного голода, ни родственника-калеки, на котором когда-то сэкономили и отказали в прививке от полиомиелита. Все знают, что наиболее боеспособные французские части, воевавших в 1940 году против немцев, состояли из Сенегальских стрелков — негры смело шли в атаки на немцев даже после объявления перемирия. Все знают, какой процент арабов был во французской армии среди, так сказать, "французов", освобождавших Францию в 1944 г. Всем известно, что пенсии инвалидам и ветеранам, освобождавшим французскую территорию от немцев, до 2004 г. в метрополии и бывших колониях Париж платил по разным ставкам в разных странах; они могли различаться в десять и более раз. Но все до сих пор помалкивали и, учитывая добрую волю властей современной Франции, старое не ворошили.
Саркози и Ливийская война всё изменили.
Вопреки утверждениям малоинформированных российских аналитиков, в самом начале Франция решила "демократизировать" Ливию отнюдь не из-за нефти. В своё время оппозиция изругала президента Саркози за то, что он неадекватно среагировал на тунисские события. Потом — на египетские. С Ливией французский лидер решил среагировать адекватно и послал в Бенгази не квалифицированных нейтральных аналитиков, а своего взбалмошного консультанта — философа Бернарда Генри Леви. Его описывают так:
В темной куртке шикарной марки, темных очках на нос, этот седовласый философ по прозвищу Ботул (Botul) всегда носит рубашки с открытыми белыми манжетами без запонок.
Приехав из Бенгази, философ заявил Саркози: будем делать ставку на ливийскую оппозицию. Заверил, что если Каддафи чуть-чуть подтолкнуть, тот наверняка падёт. Как это было в Тунисе. Как в Египте.
Подтолкнули. Ещё сильней подтолкнули. Ещё сильнее. Всё начиналось как у картёжника, который слегка проигравшись вначале, вновь и вновь удваивает ставки. Или можно сравнить с началом первой мировой войны, когда из пустяка, убийства наследника престола, лидеры, хорохорясь друг перед другом, втянули свои страны в войну, желая не потерять своего царственного величия. Или с постепенным увязанием США во вьетнамской войне.
Саркози воспитан на "старом добром европейском духе", пусть он это не озвучивает прямо. На бремени белого человека. На представлении о "бесхвостых обезьянах". На том, что "белые" имеют законное право стрелять "цветных", а не наоборот. Что арабы — "sales bicots" (грязные козлята, презрительная кличка алжирских арабов). Новый французский президент не понял, что мир изменился, что искусственно загоняемые когда-то в грязь "козлята" теперь могут, хотят и умеют сопротивляться. Что традиционному европейскому духу место на свалке истории.
Читать дальше
