Сергей Дёмкин - Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи

Наверняка кто-то не выдерживал и начинал говорить. Многие сходили с ума. Пытки прекращались только тогда, когда палачи получали необходимые сведения или же убеждались, что продолжать бесполезно. После этого следовало «перемещение». На их языке это означало ликвидировать. Убивали и тех, кто молчал, и тех, кто говорил. Чтобы не оставалось свидетелей…

— Как же тогда тебе удалось выбраться? — перебил Педро, не в силах больше выслушивать ужасные подробности.

— Чудом. В охране был один унтер-офицер, который скрупулезно выполнял все приказания, но никогда не выходил за установленные рамки. Обо мне почему-то забыли. Видимо, я попал в списки «перемещенных», когда еще ликвидировали сразу по нескольку десятков человек. И вот однажды, когда подошла очередь этого унтера «перемещать», он вызвал трех человек, потом тронул меня за локоть: «Пошли, парень». Когда мы вылезли из машины и в темноте двинулись через какой-то лес, он просто взял да толкнул меня в сторону. Я упал и остался лежать. Где-то рядом раздались выстрелы. Тогда я вскочил и побежал. Два дня скрывался в лесу. Не хотелось ни есть, ни пить, только лежать, закрыв глаза и ни о чем не думая…

Потом беглец начал понемногу приходить в себя. О том, чтобы пробираться в лохмотьях в Буэнос-Айрес, не могло быть и речи. Недалеко от леса находился какой-то поселок. Поздно вечером он прокрался туда и постучал в один из крайних домов. К счастью, там жили порядочные люди: накормили, дали одежду, немного денег, и вот он здесь.

Эдуардо замолчал. Чувствовалось, как ему трудно вспоминать пережитое. Настала очередь Педро. Его рассказ Эдуардо слушал довольно рассеянно и, только когда речь зашла о капитане, заметно оживился.

— Капитан? — переспросил он. — Во время ареста я не обратил на него внимания. Подожди, как же его фамилия? Кажется, Сангинетти. Он же появлялся там, руководил пытками. Обычно они обращаются друг к другу по кличкам, но как-то два охранника разговаривали между собой и упомянули о капитане. Я расслышал эту фамилию…

Довести разоблачение капитана до конца стало для трех друзей делом чести. Однако Эдуардо долго еще не мог оправиться от пережитых потрясений: боялся выходить на улицу, вздрагивал от каждого стука, по ночам стонал во сне. А пока он медленно приходил в себя, Педро и Эдит старались не упускать капитана из виду. Шаг за шагом они выяснили, что тот зачастил в генштаб, причем продолжает встречаться с неизвестным седым человеком в кафе «Атлантида», и даже чаще, чем раньше.

…Педро отложил книгу и подошел к окну. Деревья в сквере напротив уже начали желтеть. Да, осень, вторая осень после начала всей этой истории…

За спиной надрывно затрещал телефон. Звонила Эдит.

— Слушай внимательно, Педро! — Голос Эдит дрожал от волнения. — Он работает в фирме «Инмуэблекс». А самое главное — после встречи с капитаном он заезжал в американское посольство, оно недалеко от его конторы, и пробыл там часа три. Обратно его отвезли на машине с дипломатическим номером.

Педро поблагодарил девушку и повесил трубку. Теперь настало время снова разыскивать Патрисио. Он отправился по знакомому адресу. Хозяйка дома внимательно выслушала юношу и пообещала как можно быстрее передать все кому следует. Результатов долго ждать не пришлось. Через несколько дней зарубежные газеты опубликовали сообщение, что капитан Сангинетти, ответственный за координацию системы подпольного террора, является агентом ЦРУ, а руководит им резидент Гарольд Тампли, прикрывающийся ширмой посреднической фирмы «Инмуэблекс».

Переполненный актовый зал университета, затаив дыхание, слушал Патрисио.

— …В американских фильмах ужасов не увидишь того, что творилось здесь по сценарию, написанному ЦРУ. Мы еще не располагаем полными данными, но уже сейчас можно сказать, что погибли тысячи людей, пройдя через чудовищпые пытки. Вдумайтесь в эти страшные цифры: почти девяносто процентов «исчезнувших» и до сих пор не обнаруженных — люди от пятнадцати до тридцати лет. Вот против кого велась эта необъявленная война. По приказу американцев местная реакция замахнулась не только на наше настоящее, но и на будущее аргентинского народа, поставив своей целью обезглавить демократическое движение на поколение вперед…

Патрисио сделал паузу и обвел взглядом, казалось, бесконечные ряды раскрасневшихся от гнева юных лиц.

— Но им не удалось ни сломить, ни запугать нашу молодежь. Те, до кого не дотянулась рука террора, рискуя жизнью, по крупицам собирали сведения, позволившие разоблачить, кому и зачем понадобилось превращать аргентинских военных в садистов и убийц. Многие из этих смельчаков, кому тогда было пятнадцать-шестнадцать, находятся здесь, в этом зале.