Василий Галин - Интервенция и Гражданская война

Делать то, что они делают, я по совести не могу и не стану; сотрудником их я не был и не буду, но я не иду и не пойду против них, поскольку большевики – неудержимые и верные исполнители исторической неизбежности… и правят Россией… Божиим гневом и попущением… Они власть, которая нами заслужена и которая исполняет волю Промысла, хотя сама того не хочет и не думает… Ни лицемерия, ни коварства в этом смысле в них нет: они поистине орудия исторической неизбежности… 1 (Б. Никольский, 1917 - 1918 гг.)

«Тенденции» не обвиняют и не оправдывают – они исследуют. «Нет правды о цветах, есть наука ботаника», - писал по этому поводу В. Шкловский. Моральная оценка всегда носит личностный характер и «должна и может быть дана только в контексте той системы, элементом которой (была личность) и эпохи, в которую эта система существовала». С другой стороны, если хирург будет падать в обморок от вида крови, он не сможет вылечить больного; если исследователь будет поддаваться эмоциям, он не сможет найти истинных причин происходивших событий. Хотя от моральных оценок чрезвычайно трудно, а порой невозможно освободиться совсем, но добросовестный исследователь должен, вынужден по возможности к этому стремиться или, по крайней мере, делать шаги на пути к этому.

А. Фурсов указывает еще на один аспект моральных оценок: «Плохой, хороший, злой, добрый о системах - это для моралистов, под личиной которых, как правило, скрываются циничные идеологи и пропагандисты, цель которых - представить частный (групповой интерес) как общее благо и истину… Для морализующей внеисторической и внесистемной критики, которая, как правило, используется как средство идейной борьбы и пропаганды, целостный системный анализ, историзм опасны и неприемлемы» 2.

На цели «Тенденций» как науки, части политэкономии, в определенной мере указывают слова выдающегося русского промышленника и экономиста второй половины XIX века В. Кокорева, который писал: «А дабы губительное действие провалов было по возможности исправлено, надо прежде всего знать их корень и горечь последствий» 3 . Но нас еще больше интересует будущее и наши возможности по влиянию на него. «Тенденции», выявляющие закономерности развития общества, призваны помочь найти ответы на эти вопросы.

Существует несколько мнений относительно того, кто и когда развязал Гражданскую войну. Одни относят начало Гражданской войны к 25 октября – началу марша Краснова на Петроград. Добровольцы считали началом Гражданской войны 2 ноября – приезд на Дон будущего главнокомандующего Добровольческой армии ген. Алексеева. С белогвардейцами в данном случае согласен Троцкий: «Эти беглые генералы (Алексеев, Деникин… арестованные после подавления корниловского мятежа) и положили начало Гражданской войне. Во имя священных целей, которые связывали Корнилова с либералом Милюковым и черносотенцем Римским-Корсаковым, уложены были сотни тысяч народу, разграблены и опустошены юг и восток России, окончательно расшатано хозяйство страны, революции навязан был красный террор 5. Некоторые исследователи приводят дату 27 декабря 1917 г., когда Милюков в «Донской речи» опубликовал Декларацию Добровольческой армии, тем самым легализовав Добровольческую армию. Другие считают, что Гражданская война началась сразу после буржуазной, Февральской революции 1917 г. и до ноября протекала в латентной, скрытой фазе, подготавливая следующее, кровавое действие гражданской войны. С. Волков пишет: «Гражданская война началась с тех февральских дней. То, что пережито офицерами в те месяцы, никогда не могло изгладиться из их памяти…» 6Как ни странно, все утверждения правы, вернее, они даже являются звеньями одной цепи. В любом случае согласно этим версиям активная часть гражданской войны началась с формирования при поддержке кадетов белогвардейских армий Краснова, Каледина, Дутова, Алексеева… еще за два месяца до разгона Учредительного собрания (5 января 1918 г.) и даже до выборов в него (12 [25] ноября 1917 г.).