Максим Калашников - Низшая раса

В октябре 1853 года, когда парусная эскадра Нахимова превентивным ударом покончила с турецким флотом в Синопе, ещё был шанс одержать молниеносную победу. Даже несмотря на то что флот наш был парусным (имелось лишь 6 слабеньких пароходов на Чёрном море), а войска – вооружёнными в основном гладкоствольными ружьями. Начальник штаба Черноморского флота адмирал Корнилов (затем геройски погибший при обороне Севастополя) предложил план Босфорской операции: двинуть флот (14 линейных кораблей, 6 фрегатов, 16 корветов и бригов, 6 пароходо-фрегатов и 32 транспорта) – и занять Босфор, высадив в нём десант. Войска для него в один день отчаливали на транспортных судах из Севастополя и Одессы. Взяв Константинополь, русские по этому плану блокировали и Дарданеллы.

Царь сначала поддержал план, но против него выступил на редкость бездарный командующий Крымской армией князь А.С. Меншиков. Не стали использовать и ещё одно мощное оружие – поддержку христианского населения Турецкой империи. Вместо смелого плана Корнилова приняли другой – "тоже план": овладеть вначале Варной и укреплениями залива Бургас, а потом с моря и с суши постепенно наступать на Стамбул-Константинополь. Ясное дело, что с прибытием в Турцию мощнейшего англо-французского парового флота и мощной армии сей план полетел вверх тормашками. А западные интервенты (три сотни кораблей) в сентябре 1854 года высадились в Крыму, с ходу нанеся поражение армии Меншикова в сражении при Алме. Чтобы не допустить взятия Севастополя с моря, пришлось затопить на рейде русский Черноморский флот…

Власть коррумпированной низшей расы, помимо прочего, это ещё и военная несостоятельность, и нерешительность в боевых действиях.

В 1854 году выяснилось, что Россия – при всём милитаристском внешнем лоске – полный банкрот как в военном плане, так и в технологическом и экономическом аспектах.

Англичане к тому времени добывали 61 миллион тонн каменного угля в год, давали ежегодно 3,2 миллиона тонн чугуна, а протяжённость их железных дорог достигала уже 8 тысяч сухопутных миль (около 13 тысяч км). Французы могли похвастать добычей 4,9 миллиона тонн угля и 522 тысячами тонн выплавленного чугуна. В России накануне войны выплавляли 285 тысяч тонн чугуна в год, добыча каменного угля только зарождалась (Урал работал на древесном угле), а протяжённость железнодорожных магистралей составляла лишь одну тысячу километров. При том, что не было ни одной дороги, связывавшей Крым (и вообще Юг России) с центром страны. Грузы приходилось волочь по-старинке, воловьими упряжками, на возах да телегах.

Что такое британский флот? 19 парусных линейных кораблей и 11 – паровых линкоров, 50 парусных фрегатов и 32 – паровых, 71 пароход ранга корвета и меньше. Французские ВМС – это 25 линкоров, 38 фрегатов (всё это – ещё парусные единицы) и 108 паровых кораблей, включая винтовые пароходо-фрегаты и паровые линкоры.

Русский флот на Чёрном море: 14 линкоров-парусников, 6 парусных фрегатов, 6 небольших пароходо-фрегатов, причём только колёсных, и ни одного – винтового. На Балтике: 26 линкоров, 9 фрегатов, 8 корветов и бригов, 9 пароходо-фрегатов. То есть по общему числу военных пароходов (15) Россия уступала врагу (211 пароходов) более чем на порядок. А качественно – ещё больше. Ведь наши пароходы были малыми, нёсшими всего по 9-10 пушек, тогда как враг имел самоходные суда с десятками орудий на борту. Все наши пароходы были колёсными – а значит, более уязвимыми в бою и менее скоростными, чем англо-французские паровики с гребными винтами. Накануне войны, в 1851-1852 годах, Россия начала строительство двух винтовых фрегатов и переделку в винтовые трёх парусных, но не успела к началу боевых действий. Но даже если бы и успела – подавляющее превосходство западных интервентов всё равно сохранялось.

То же самое было и с сухопутными силами. Англичане и французы имели на вооружении нарезные штуцеры, бившие на 1200 шагов. Русские же части имели нарезных ружей только на 1/23 часть армии. Всё остальное – гладкоствольные ружья с дальнобойностью в 300 шагов. К тому же русские штуцеры заряжались в 5-6 раз медленнее, чем гладкие ружья. Один выстрел русский штуцерник мог сделать лишь раз в три-четыре минуты. Ведь то были ещё дульнозарядные системы, в стволы которых – по нарезам – приходилось проталкивать с помощью шомпола и молотка пулю с "ушками". А вот дульнозарядные винтовки интервентов стреляли так же часто, как и гладкоствольные ружья – три выстрела в две минуты. Почему? Потому что они применяли пули Минье: они, имея особые колпачки в донной выемке, при выстреле расширялись – и вжимались в нарезы ствола. А при заряжании пуля Минье входила в дуло так же быстро, как и круглые пули гладкостволок. Словом, с таким оружием интервенты могли безнаказанно расстреливать русских частым огнём с больших дистанций. При этом англичане и французы из своих винтовок уничтожали и расчёты русских пушек: ведь пули их поражали на 1200 шагов, а картечь из гладкоствольных орудий летела максимум на пятьсот. Ну а ядрами по рассыпавшимся на местности стрелкам сильно не настреляешься. Это – как и пушки по воробьям…