Гюнтер Рормозер - Кризис либерализма

Почему каждый гражданин должен подчиняться закону? Ответ Гоббса звучит актуально и в наши дни: потому что государство защищает гражданина силой закона. Подчинения, послушания заслуживает, по мнению Гоббса, только такое государство, которое в состоянии защитить своих граждан. Эта оценка столь же верна ныне, как и во времена Гоббса: если у граждан такое впечатление, что государство уже не защищает больше их жизнь и собственность, значит, государству приходит конец.

Квинтэссенция политического либерализма Нового времени состоит в том, что государство должно в первую очередь защищать жизнь и собственность граждан. Если же государство не может и не хочет больше делать этого, граждане начинают заниматься самообороной или они следуют за тем, что убедительно обещает защитить их. Если необходимость граждан в защите достигает определенной степени и они видят, что государство не справляется более с этой задачей, тогда люди следуют за тем, кто, как они надеются, сумеет защитить их.

Если же в основу политики кладутся идеи Просвещения, то возникает представление, будто конституционное государство может отказаться от суверена. Либеральное понимание конституционного государства состоит, по сути своей, в создании такой конструкции, при которой применение силы сувереном исключается. На вопрос, кто полномочен принимать окончательное решение, ответ не предполагается. Ибо в конституционном государстве, построенном по принципу разделения властей, властвуют согласно либерализму не люди, а закон.

Даже лицо, наделенное верховной властью, починяется закону, который значим для всех. В этом суть либерального мира. Можно считать чудом тот политический феномен, что эта конструкция функционировала в XIX веке. И XIX век был ведь, между прочим, одной из самых мирных эпох в истории человечества.

Вместе с распадом гражданского общества в ХХ веке после первой мировой войны наступил также закат политической системы, в которой господствовал закон и не было суверена. В результате этого в двадцатые годы в Европе смогли пробиться вперед фашистские режимы. Наступила, как говорит историк Нольте, "фашистская эпоха в Европе". Политика меняет свой облик, когда наступает такая ситуация, как в Веймаре в 1932 г., и государство перестает быть субъектом, правомочным и способным осуществлять окончательные решения, обязательные для всех, как это было раньше в духе Гоббса. Такая ситуация продолжалась на протяжении почти всего ХХ века.

Ленин был первым, кто понял эту ситуацию, когда он говорил о "всемирной гражданской войне" и сделал самые радикальные выводы из краха либеральной традиции в Европе. Всемирная гражданская война означает, что теряют свою значимость государство, право и закон.

Легальность не признается более легитимной. То, что легально, так и остается просто-напросто легальным, но оно отнюдь не является тем самым легитимным. Если поставить вопрос о легитимности перед нашим либеральным государством, то ответить на этот вопрос государство способно лишь в той мере, насколько признается легитимирующая сила легальности как таковой. Со времени окончания первой мировой войны легальность и легитимность теряют всякую взаимосвязь между собой и взаимодействие: государство перестает быть конкретно определимым субъектом политики.

Применительно к этой ситуации Карл Шмитт поставил вопрос: "что такое политика?". Безотносительно к идеологическим спорам его работа "О понятии политического" была встречена с вниманием и получила отзвук во всем мире. Теория "политического", разработанная Карлом Шмиттом, оказалась важной как для новых левых, так и для основателей государства Израиль. Мы не можем обойти стороной взгляды Карла Шмитта. Им были поставлены правильные вопросы. А именно это, умение поставить правильные вопросы, прежде всего важно в философии, а не ответы. Ход политического развития определяет тот, кто умеет поставить решающие вопросы.

Если бы Карл Шмитт задавался вопросом, "что такое политическое?", то его следовало бы тогда рассматривать в системе традиции политической философии от Платона до Гегеля. Между тем он ставил вопрос не о сущности, а именно о критерии политического. "Понятие государства предполагает понятие политического". По сравнению с традицией Гоббса эта фраза представляет собой революцию.

В чем заключается критерий политического? Он состоит, по Карлу Шмитту, в различении друга и врага. Эта формула не является исчерпывающей для характеристики политики ХХ века. Однако можно ли без этого критерия понять что-нибудь в политической истории ХХ века? Карл Шмитт говорил, что в ХХ веке, в условиях нигилизма, нет более ответа на вопрос о содержании политики.