Гюнтер Рормозер - Кризис либерализма

Политика эта не только многократно подтверждалась по меньшей мере в течение последних десятилетий в официальных заявлениях как официальная, но и подкреплялась широкими практическим содействием вроде миллиардных кредитов для ГДР, которыми занимался Франц-Йозеф Штраус, и совместных документов, принятых СДПГ и СЕПГ. У нас исходили при этом из предположения, которое казалось почти само собой разумеющимся, что реальный социализм будет существовать еще и дальше, по меньшей мере лет сто.

Конечно, были в ФРГ и другие мнения. Некоторые люди еще лет за десять до перелома были убеждены в том, что социалистическая система не жизнеспособна. Эти люди выступали за оперативную политику в межгерманских отношениях. Внутренняя стабильность и жизнеспособность социалистической системы в ГДР была незначительна. Понять эту банальную истину у нас могли бы и намного раньше. Будь у нас соответствующая политика, эта система рухнула бы на восемь-десять лет раньше. Мы должны со всей ясностью представить себе, скольких людей можно было бы уберечь тогда от страданий и бед.

Факт решающего значения заключается в том, что социализм сам привел себя к гибели. Система была взорвана не вследствие какого-то воздействия извне, а рухнула сама. Социализм не был никоим образом побежден политически или идеологически. Мы, вероятно, так никогда и не узнаем, сколько тысяч немцев, принадлежавших к руководящим кругам ФРГ, занимались по поручению секретных служб социалистических стран подрывной работой против нашей собственной системы.

Если кто-то из западных политиков и ускорил процесс крушения социализма, так это был именно тот, кого средства массовой информации ФРГ изображали воплощением зла: он отважился назвать саму социалистическую систему воплощением зла - Рональд Рейган.

Какие уроки нужно извлечь из этого? Урок заключается в том, что политическая система, утратившая внутреннюю способность к нахождению различных альтернатив для обновления, обречена на провал. Если правящие силы не допускают никаких альтернатив - чтобы в результате демократических выборов могли прийти к власти какие-то другие партии, такое правительство не может выжить, поскольку оно исключает реальную оппозицию. Рано или поздно такая власть рухнет, и чем позже, тем более полным обвалом закончится дело.

Можно представить себе ситуацию общества, в котором теоретически и идеологически есть готовность к альтернативам, но из-за господствующего соотношения сил эти альтернативные силы не могут проявить свои возможности. Такое положение может иметь место, как мы знаем, также и в условиях свободной демократической страны. И в этой связи крушение социализма представляет для нас не только радостное событие. Оно преподает также очень болезненный для нас урок, так как мы должны поставить в этой связи перед собой вопрос: обладает ли способностью к обновлению наша собственная система? Поэтому в Германии все упирается ныне в дееспособность демократии.

Все, кто заботится сегодня об изменении и улучшении положения, не должны забывать, что свободной парламентарной демократии, с многопартийной системой и правовой государственностью, для Германии нет альтернативы. Это обусловлено помимо прочих соображений просто тем соотношением сил, в которое мы, немцы, включены в системе мировой политики. Впервые в истории объединенная Германия должна всерьез задуматься над состоянием своей демократии. Конечно, ФРГ после войны именно этим, казалось бы, и занималась. В 1968 г. Вилли Брандт заявил: вот теперь начинаем всерьез заниматься демократией. Однако мы отлично знаем, что нынешняя демократия в Германии отнюдь не возникла в нашей стране в результате самостоятельного выбора, сделанного народом, и самоосвобождения немецкого народа. Эту демократическую систему ввели у нас по окончании второй мировой войны державы-победительницы...

Заняться сейчас демократией всерьез означало бы сделать то, что советовал осуществить Гельмут Шмидт. Он установил, в чем состоит коренная проблема ФРГ: ни политический класс, ни федеральное правительство, ни федеральный канцлер не способны к духовному руководству. Политика не в состоянии более дать людям духовную ориентацию. Шмидт видел в этом решающую причину тщетности усилий по преодолению политического кризиса. Совет Шмидта был такого рода, что народ должен теперь сам взять в свои руки осуществление этой задачи - духовного руководства.