Георгий Реутов - Правда и вымысел о второй мировой войне

Неверие в силы Советского государства, столь характерное в 1941-1942 годах для руководящих кругов Лондона,- основной источник возникновения версии о "склонности СССР к сепаратному миру". Однако после Сталинграда положение резко изменилось. На смену неверию, скепсису пришли подозрения. Версия оказалась весьма удобной для обоснования враждебных СССР решений и действий, в том числе Черчилля. Она позволяла маскировать антисоветские планы, которые начиная с 1942 года появились в официальных кругах Лондона.

Фальшивая версия-легенда оказалась весьма живучей. Даже в конце 50 - начале 60-х годов многие исследователи продолжают ее использовать. Чем объяснить это явление? По-видимому, не только тем, что многие буржуазные историки и публицисты имеют весьма смутное представление о деятельности Советского правительства в 1941-1943 годах, все силы и помыслы которого были направлены на разгром врага, не только тем, что они не хотят считаться с факторами, на которых основывается прочность советского государственного и общественного строя, но главным образом тем, что, выступая с позиций антикоммунизма, они сознательно фальсифицируют внешнюю политику Советского Союза 1941-1945 годов.

Реакционные историки и публицисты ставят и другую, более общую задачу - принизить роль СССР в войне, значение исторических побед, одержанных Красной Армией. С этой целью они усиленно пропагандируют теорию о "поворотных пунктах" войны, согласно которой коренной перелом в ее ход внес Эль-Аламейн в октябре 1942 года или другие сражения англо-американских войск, а отнюдь не эпическая Сталинградская битва.

Вот несколько примеров. Сражение у Эль-Аламейна, писал Дж. Фуллер, "самое решающее сухопутное сражение с целью защиты интересов союзников и одно из самых решающих в истории Англии". В 1961 году он развил эту точку зрения. Вторая половина 1942 года, заявляет военный историк, была "кульминацией войны". Перечисляя победы союзников, приведшие к перелому, Фуллер ставит на первое место морское сражение у острова Мидуэй, которое привело к захвату американцами инициативы на Тихом океане, на второе - победу у Эль-Аламейна и высадку англо-американцев в Западной и Северной Африке и только на третье - Сталинградскую битву. Почти полностью следует за Фуллером Р. Томпсон, называя Эль-Аламейн одной из "великих и решающих битв второй мировой войны". А как же Сталинград? Томпсон говорит о Сталинградской битве, но делает это таким образом, что создается впечатление, будто она имела второстепенное, подчиненное значение. "В то же время,- замечает он как бы вскользь,- русские предприняли крупное контрнаступление против немецкой 6-й армии под командованием фон Паулюса у Сталинграда, и величайший перелом во второй мировой войне был достигнут". О "решающих поворотных пунктах" истории войны - сражениях в Коралловом море, у Аламейна и Сталинграда - пишет X. Дальтон. На несколько иных позициях стоит Г. Кирк - один из авторов книги, редактировавшейся А. Тойнби. "Вершина войны, - отмечает он,- была достигнута сначала у Эль-Аламейна в октябре 1942 года, а вскоре после этого у Сталинграда". "Серия сражений: Эль-Аламейн, высадка в Северной Африке, Сталинград и Гвадалканар означали поворотный пункт войны",-утверждает в мемуарах А. Иден. Со сходных позиций оценивают победу у Эль-Аламейна и крупные английские военачальники периода войны, фельдмаршалы Александер и Монтгомери. "Без этой победы в ноябре 1942 года,- пишет Александер,- союзная стратегия никогда не смогла бы развернуть наступления против Южной Европы, начатого в сентябре 1943 года". "Развитие операций в Северной Африке и продвижение 8-й армии, а также советское наступление от Волги стали поворотным пунктом войны: "ось" была вынуждена перейти к обороне" [7],- замечает Монтгомери, командовавший этой армией под Эль-Аламейном.

Все эти высказывания, грубо фальсифицируя вопрос о месте и времени коренного перелома в ходе второй мировой войны, с одной стороны, сознательно принижают роль Сталинградской битвы, а с другой - непомерно преувеличивают значение победы английских войск над итало-немецкой группировкой в Северной Африке.

Характерно, что английское правительство и лично Черчилль придавали огромное значение сражению у Аламейна еще в те дни, когда оно готовилось. За три дня до его начала, вспоминает фельдмаршал Александер, было получено послание премьера, в котором, в частности, говорилось: "''Торч'' продвигается вперед неизменно и пунктуально. Но все наши надежды сконцентрированы на Вашем и Монти сражении, которое скоро начнется. Оно может стать ключом к будущему". В своих военных мемуарах Черчилль не скрывает этих расчетов. Превознося победу у Аламейна, он сразу же начал выдавать ее за "великий поворот" в ходе войны [8]. Таким образом, Черчилля и следует, по-видимому, считать духовным отцом фальсификаторской версии о "решающем значении" Эль-Аламейна.