Георгий Реутов - Правда и вымысел о второй мировой войне

Большинство буржуазных авторов, выполняя классовую задачу, выступая с обоснованием и защитой внешнеполитического курса английского империализма, в то же время извращают политику Советского государства. Особенно искажается и фальсифицируется позиция СССР в период судетского кризиса, а также англо-франко-советских переговоров 1939 года. С большим упорством многие буржуазные авторы защищают политику "умиротворения", изображая ее как единственно возможную, отвечавшую интересам английского народа. Но уже в довоенные годы некоторые историки и публицисты, стремясь к объективной оценке событий, выступили с критикой отдельных официальных версий, а в 40-50-х годах появилось направление, противостоящее официозному. При всей непоследовательности и противоречиях в анализе и выводах его представители вносят важный вклад в дело реалистического изложения внешней политики Англии и международных отношений 1933-1939 годов.

1 сентября 1939г. гитлеровская военная машина обрушилась на Польшу. 3 сентября, потерпев неудачу с организацией "второго Мюнхена" и уступая давлению общественного мнения, Англия и Франция объявили войну Германии.

Началась вторая мировая война. С первого же дня она приняла необычный, странный характер. Вопреки всем гарантиям, вопреки франко-польскому соглашению от 15 мая 1939г. и англо-польскому договору о взаимопомощи от 25 августа 1939г., французские и английские войска бездействовали на западной границе Германии. "...В течение четырех недель, которые потребовались механизированной германской армии, чтобы подавить Польшу,- признают авторы коллективной работы "Временный триумф оси",- английские и французские армии на западном фронте не сделали ничего, чтобы прийти к ней на помощь" [1].

"Странная война", как ее стали называть, не закончилась с поражением буржуазно-помещичьей Польши - она продолжалась вплоть до начала апреля 1940 года.

Многие буржуазные историки, изучая события первых месяцев войны, спрашивают: чем объяснить бездействие Англии и Франции, почему они не использовали выгодную обстановку сентября 1939 года для начала наступления на Германию с запада? На что надеялись Чемберлен и Даладье, планируя военное вмешательство в советско-финскую войну 1939-1940 годов? Пытаются разобраться в этом, ответить на нелегкие для них вопросы и представители английской исторической науки.

К интересным выводам о природе "странной войны" приходят Л. Эмери и А. Роуз. Первый из них справедливо говорит о тесной связи политики 1939-1940 годов с мюнхенской политикой, подчеркивая, что стратегия "странной войны" была фактически выработана еще в 1938 году. Роуз согласен в этом с Л. Эмери. Он отмечает, что если и произошли какие-либо изменения осенью 1939 года, то не в содержании, а в форме, или даже скорее в условиях проведения старой политики. "Умиротворение войною",- назвал ее Роуз. К таким же выводам приходит и видный деятель лейбористской партии X. Дальтон. "Это была та же самая старая игра",- так характеризует он действия Уайтхолла в сентябре 1939 года. Даже патриарх буржуазных историков А. Тойнби вынужден признать, что и в обстановке начавшейся войны с Германией Чемберлен остался верен старой политике. "...И хотя 3 сентября 1939г.,- писал он,- премьер-министр нажал кнопку... даже тогда он не переложил жезл из своей левой руки в правую и не заменил его на более эффективное оружие. Этого Англия не сделала до самой замены Чемберлена Черчиллем...". "Это не настоящая война... Смешная война может привести к смешному миру" [2],- заявил еще осенью 1939 года английский газетный магнат Бивербрук.

Гораздо более осторожно высказывается в первом томе "Второй мировой войны" У. Черчилль: "Эта странная фаза войны на суше и в воздухе вызывала у всех удивление. Франция и Англия оставались пассивными, в то время как Польша была в несколько недель раздавлена и подчинена всей мощью немецкой военной машины. У Гитлера не было причин жаловаться". Но чем же была вызвана эта пассивность? Почему превосходящие силы французских и английских войск бездействовали на западной границе Германии? Ответ довольно любопытен. "...Даже если бы временный успех был достигнут французской армией,- пишет У. Черчилль,- через месяц она испытала бы огромные трудности в сохранении завоеванного на востоке и могла бы подвергнуться на севере мощному немецкому контрудару. Таков ответ на вопрос, почему мы оставались пассивными, когда Польша терпела поражение. Сражение было проиграно за несколько лет до этого" [3].