Георгий Реутов - Правда и вымысел о второй мировой войне

Односторонние гарантии Польше, гарантии заведомо невыполнимые, не могли произвести и, конечно, не произвели впечатления на Берлин. 2 апреля 1939 г. Кейтель директивой № 37/39 отдал приказ о разработке "Белого плана" - плана агрессии против Польши - с тем расчетом, чтобы можно было приступить к его выполнению "в любое время" начиная с 1 сентября 1939 г.; 11 апреля "Белый план" был утвержден Гитлером [23]. Так большая дипломатическая игра, начатая Чемберленом, сразу же дала осечку. Гитлеровская верхушка правильно оценила поворот во внешней политике Англии как тактический.

Анализ мероприятий правительства Чемберлена в марте - апреле 1939 года, подчеркивает советский историк В. Г. Трухановский, показывает, что они "осуществлялись не в плане организации отпора агрессии, а в целях облегчения сговора между Англией и нацистской Германией, то есть являлись подсобными мерами в продолжающейся мюнхенской политике" [24].

Факты убедительно доказывают полную несостоятельность легенды о "дипломатической революции" марта-апреля 1939 года. Тем не менее ее продолжают широко использовать многие буржуазные авторы. Она нужна им для того, чтобы, скрыв подлинные цели и намерения правящих кругов Англии, представить их действия после 15 марта 1939 г. как решительную борьбу с дальнейшей фашистской агрессией. Она нужна им и для того, чтобы бросить тень на политику Советского Союза, который весной-летом 1939 года, несмотря на все лицемерие и маневры Лондона и Парижа, продолжал выступать за создание системы коллективной безопасности с целью предотвращения войны в Европе. Подобно ряду других фальшивых легенд и версий английской буржуазной историографии, легенда о "дипломатической революции" возникла и окрепла на почве антисоветских взглядов и действий правящих кругов Англии.

Легендой о так называемой "дипломатической революции" марта-апреля 1939 года отнюдь не исчерпываются те приемы, которые используют буржуазные историки Англии, излагая события предвоенных месяцев.

Особое внимание английская историография уделяет дипломатическим переговорам, происходившим в апреле-августе 1939 года между Англией и Францией, с одной стороны, и СССР - с другой. И это понятно. Лишь путем заключения действенного военно-политического соглашения трех держав можно было предотвратить дальнейшую агрессию фашистской Германии, а при необходимости и нанести фашизму быстрый и сокрушительный удар.

Однако концепция, которая лежит в основе толкования событий и фактов у большинства авторов, вызывает по меньшей мере удивление. Так, с одной стороны, политика правящих кругов Англии изображается ими как направленная исключительно на создание "великого союза" против агрессоров. Все факты, противоречащие этому, отбрасываются или искажаются. С другой стороны, извращается, а нередко и грубо фальсифицируется внешнеполитическая деятельность Советского государства.

Особенно часто используются две равным образом фальсификаторские версии. Согласно одной из них, Советское правительство пошло на переговоры с Англией и Францией, исходя из тактических соображений. Оно якобы не хотело соглашения с "демократиями" и, преследуя своекорыстные цели, старалось столкнуть их с Германией и Италией. Другая, не менее фальшивая, сводится к тому, что Советский Союз уже весной 1939 года сделал "крутой поворот" от политики коллективной безопасности к сближению с гитлеровской Германией, и поэтому все его предложения носили "лицемерный характер". Следовательно, переговоры с ним, независимо от позиции и усилий Англии и Франции, были заранее обречены на провал.

Английская концепция тройственных переговоров начала складываться в обстановке мировой войны и резкого ухудшения англо-советских отношений. Одним из первых выступил Н. Гендерсон. В книге "Провал миссии", предисловие к которой помечено октябрем 1939 года, он выдвинул сразу, несколько лживых тезисов. "...Я считал, что с самого начала Москва не хотела заключать соглашение с нами... Главная цель Сталина состояла в том, чтобы столкнуть Германию с западными державами",- бездоказательно заявлял махровый мюнхенец. "Оттеснение" Германии в западном направлении, "умиротворение" ее торговлей и, наконец, взаимное ослабление Германии и западных держав в результате конфликта между ними, конечно в интересах "коммунистической революции",- вот, по мнению Н. Гендерсона, главные цели советской внешней политики. Попутно он высказывал традиционные сомнения насчет военных возможностей СССР. "Я никогда не верил в какую-либо эффективную или бескорыстную помощь, которую русские могут оказать полякам...",- безапелляционно замечал экс-посол [25].