Сергей Кургинян - Содержательное единство 2007-2011

Второй кластер – это те, кто оценивает происходящее в Белоруссии негативно. Радикальная часть этого кластера готова видеть в белорусском прецеденте "неосоветский ад". Умеренная часть, лавируя в своих оценках, всегда в итоге констатирует, что недостатков больше, чем достоинств.

Что означает существование подобной биполярной оценки? То, что оценка ситуации в Белоруссии практически полностью привязывается к "советскому прецеденту". И, в строгой зависимости от оценки этого прецедента, дается соответствующая оценка и белорусскому феномену. Если советское – со знаком плюс, то и белорусское – со знаком плюс. И наоборот (рис.4).

Если то же самое представить в графической форме, то получается следующая картина (рис.5).

На самом деле возможна в принципе другая картинка (рис.6).

Ничего невероятного в такой корреляции нет. Потому что как только начинаешь рассматривать в деталях советский и белорусский феномены, оказывается, что все зависит от типа рассмотрения.

При одном описании советского белорусское не имеет к нему никакого отношения. И опять же – что значит "белорусское"? Опишешь одним способом – одна корреляция. Опишешь другим – другая.

Может ли существовать советское в отрыве от коммунистического? Для кого-то может. И это одно описание советского. И одно описание коммунистического. Для кого-то – не может. Если советское – это коммунистическое, при чем тут Лукашенко? Если советское – это мягкий авторитарный корпоративизм, то почему это надо называть советским? Мягкий авторитарный корпоративизм появлялся в разных странах на разных этапах. Равно как и жесткий авторитарный корпоративизм.

Мягкий авторитарный корпоративизм Лукашенко является советским, поскольку он, как и любой другой корпоративизм, уважает традицию, какой бы она ни была. В Белоруссии есть определенная советская традиция – в том числе, и партизанская. Я, например, очень уважаю эту традицию. И ценю Лукашенко за то, что он ее уважает.

Но это лишь позитивная предпосылка, не более. Она может во что-то вылиться, а может повиснуть в воздухе. Опять же, чем наполняется эта белорусская традиция… Почему фашисты были врагом? Потому что они напали и жгли села? Или потому что они были "силой темной" и "проклятою ордой"? Тогда почему они были этой самой темной силой и проклятой ордой? В какой смысле "темной"? И почему "проклятой"?

Отношение Лукашенко к Гитлеру – это заезженная тема. Те, кому не нравится советское в Лукашенко, превратили конкретную двусмысленную реплику в восхваление Гитлера и все невероятно раздули. В Белоруссии противники Лукашенко раздули потому, что Белоруссия просоветская… В Эстонии затушевали, потому что Эстония антисоветская… Но есть раздутость, заезженность… А есть реальность.

Я ее знаю не со слов махровых антисоветчиков, уцепившихся за неосторожное высказывание. Не хочу ее обсуждать. Скажу лишь только, что эта реальность не дает оснований считать, что белорусская военная (партизанская) традиция накалена в той степени, в какой была накалена советская военная традиция в определенный период. А без этого накала она может приобретать силу "корпоративных" партизанских воспоминаний. Что-то наподобие военных воспоминаний вообще. Были молоды… Были вместе… Подвергались опасностям… И, конечно, что-то от кого-то защищали. Уже даже неважно в деталях, что и от кого. Но в целом ясно, что народ от нависшей над ним угрозы.

Даже такое прочтение для меня все равно позитивно. Хотя партизанский феномен надо было бы обсудить отдельно. Без восхвалений и демонизаций. В его реальной социально-психологической и политической сложности. Но куда там!

Итак, есть военная традиция и уважение к ней (что прекрасно). И есть общий консерватизм – что для меня симпатично, но не более. Но дело-то не в моих симпатиях! Дело в оценках, от которых может зависеть судьба моей страны. Может, мне эта моя страна в чем-то гораздо менее симпатична, чем Белоруссия. Но она моя. Может, мне Китай еще более симпатичен. Но я гражданином Китая никогда не буду. А если Китай, не дай бог, начнет с нами воевать, я пойду и буду исполнять свой гражданский долг. А как еще?