Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

Дядя вспоминает, как он "не пущал" в 72-м году: "Я не пущал! Мне помешали такие-то! Но сейчас, если не пущать, то всё не пустится!" – "Дядя, ещё скажи насчет "не пущать"".

Вокруг этой ерунды собирают остатки группы, которая хочет что-то защищать и озверела, как и я, от происходящего. И тогда эту оставшуюся группу – под дядей, который хочет "не пущать", – можно "зачистить". И тогда получается, что этот актор с благими порывами (который ведь в чьих-то руках) – очень даже полезный. И что надо как можно плотнее склеивать действующий властный субъект с комитетчиками, чекистами, пофигистами, – еще плотней, еще… Вот они уже зажали прессу, вот это…"ах!" – и скоро уже будут готовы "на слив".

Может, кому-то кажется, что он едет в светлое будущее в виде "просвещенного авторитарного режима". А он явно "на слив" едет – в карете прошлого.

Вопрос-то заключается не в том (поймите меня), что я вместе с Явлинским против авторитарного государства. Я – за авторитарное государство! Ну, как еще сказать? Кому-нибудь передайте: я – за авторитарное унитарное государство. Я был за него в 89-м. И сейчас – "за". Не потому, что я его люблю: отвратителен любой человек, который не любит свободу. Свободу надо любить всем, и вся борьба между коммунистами и их противниками была не за то, как отнять свободу, а за то, что понимать под свободой. Политическая свобода, социальная свобода – где они входят в противоречия?

Но поздно говорить о свободе (по крайней мере, сейчас), когда надвигается то, что надвигается. И перед лицом того, что надвигается, я – за авторитарное государство.

Однако авторитарное государство надо еще суметь построить, и мобилизацию надо суметь осуществить, а не болтануть о ней пять раз между прочим по "ящику". То, что получается, – очень специфическое явление, а откуда оно получается, смотрите следующий рисунок (Рис. 3).

Всё поведение эклектично. Есть "реформистский слой", и есть "государственническое начало". И есть противоречие, которое не ощущается, – оно и есть курс. С одной стороны, мы входим в ВТО и душим в экономике все, что этому вхождению мешает, а с другой стороны – мы готовимся к войне и создаем мобилизационный резерв. Который тут же ликвидируем. И вот такой "курс", назовите его как угодно, – есть внутреннее противоречие, шизофрения.

В нем есть "рифы" и стрессы. И когда эти стрессы обостряются, то начинает активизироваться государственническая компонента. То же самое – эклектика в прохановской "Завтра".

Мы должны сейчас рассмотреть очень серьезные понятия: эклектика и постмодерн. Не всякая эклектика – постмодерн. В классике, в Римский период, да когда угодно, была эклектика, и она бывает очень интересной. Но вот сейчас, на нынешнем этапе развития человечества, вся эклектика превращается в постмодерн. А постмодерн – не просто эклектика, а глумление над целостностью как таковой, стремление превратить эту целостность в пустоту и в этой пустоте вертеть что угодно.

Здесь же на фоне провального "реформизма" активизируется государственническая компонента, сюда же накладываются рефлексы клановой борьбы, власть, положение "ближе к телу", ресурсы, возможности. Всё это откуда-то извлекается, но синтеза этих начал нет, нового качества нет.

Когда я говорил о трансцендентации, я говорил только об одном: бывает, что люди в трагических ситуациях меняются внутренне. Нельзя это исключить: человек вдруг понял то, чего он не понимал, то есть он реально стал другим. Князь Андрей Болконский после ранения – это не князь Андрей до ранения.

У нас же синтеза этих начал нет, и нового качества нет. До времени это маркируется "смесью начал" и кажется осовремененным ("Да, он говорит про державу, но он же – и про рынок, и про свободную экономику, – это современный вариант"). Когда же из этих начал одно освобождается, то оказывается, что осталась только "кузькина мать". Но "кузькина мать" была милой девушкой в 60-м году, а теперь это – бабуся с костылем.

Происходит сшибка с реальностью, и мы поволоклись в пропасть государственного распада, причем всё делается одними и теми же руками, под вопли о централизации. Это первая и самая малая часть вопроса. Теперь – его следующая часть (Рис. 4).

Суть заключается в том, что и так все понимают: есть катастрофическая демография, есть разрыв социальных связей между группами населения, есть страшная социальная дифференциация, есть эрозия образования, медицины и прочее. Всё это – мегатренды.