Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

Если просто временно пересеклись интересы людей, которые делают ставки на разное, то Саакашвили осталось полгода максимум. А если произошло некое согласование, он может и полтора, и два года продержаться. Так вот, в зависимости от того, на каком пересечении находится этот "грузинский патриот", ситуация будет иметь то или иное развитие. Более или менее жестокое.

Кроме прочего, показателем того, имеет ли место ситуационное пересечение интересов или согласование стратегических позиций, – станет, например, позиция Путина. Что там будет происходить, кто войдет в Грузию, когда мы выйдем, – тоже очень серьезный вопрос. И выйдем ли, и войдет ли…

Но далее я спрашиваю: почему у Сороса вдруг появился такой, фактически религиозный, пафос (рис. 9)? И это уже адресует не к партийным или клановым распрям в США, а к судьбе мироустройства. Видимо, именно такова цена предстоящих американских президентских выборов.

Не будем ничего выдумывать за людей. И всмотримся в самого Сороса (рис. 10). Сорос говорит, что капитализм чреват гибелью мира (через остановку его движения). Поэтому его, Сороса, задача – демонтировать капитализм в мировом масштабе. А Буш – главное препятствие на пути подобного демонтажа. Я не цитирую, но воспроизвожу близко к тексту.

Сорос же не говорит: "Буш – негодяй, тупой проходимец, недоброкачественный человек, ведущий Америку не туда. А я хочу, чтобы в Америке был более честный, некоррумпированный и умный президент. Поэтому Буша я скину". Он же не так говорит! Он говорит: "Буш – это нечто последнее, за что цепляется американский, а значит, и мировой капитализм". И это у Сороса позиция первая.

Позиция вторая. Такая сцепка между Бушем и капитализмом противоречит всему ходу мирового движения в посткапиталистическую формацию. И поскольку, в понимании Сороса, остановка этого движения приведет к взрыву и полному исчезновению порядка на Земле, то он и должен убрать Буша, как валун, с пути мирового прогресса. Вот его религиозная, мистическая и историческая миссия.

Значит, на втором уровне нашего глобального осмысления – борьба не двух партий, а двух Америк (рис. 11). Одна – как бы "национальная": провинциально-одноэтажная, а также военная и ВПКшная. Другая – Нью-Йоркская, финансовая, информационная, транснациональная. И борьба между ними идет не на жизнь, а на смерть.

Есть одна стратегия, которая хочет подмять всё под себя и сохранить это национальное. А другая стратегия говорит, что инструмент мировой власти вовсе не в том, чтобы иметь сильную Америку и заезжать на авианосцах в разные точки мира, а совершенно в другом. И я хочу подчеркнуть, что наступит (или уже наступил) момент, когда адепты этой второй стратегии (я имею в виду демократическую партию и ее лидеров) должны ответить себе на самый главный вопрос.

А вопрос вот в чем. Эти механизмы управления через хаос, которые они здесь применяют, вынудят их пожертвовать порядком не только в мире – в Грузии, Косово или Ираке, – но и у себя, в Техасе и Калифорнии. Это неизбежно, иначе такая "машинка" не работает. Вопрос: готовы ли они к этому?

Дальше – следующий уровень рассмотрения (Рис. 12). Раз первая стратегия национальная, то ей нужен модерн. Даже если люди не отдают себе отчет в том, что это такое. Стратегия эта реактивно (и в этом смысле реакционно, на уровне реакций, а не понимания) отстаивает "модерн для себя". Не для мира, а для себя. Вопрос – может ли вообще так быть?

Буш не несет миру знамя модерна. В Ираке не происходит модернизация. И нигде в мире, где действуют США, она не происходит. Америка Буша, взвалившая на себя мировую ответственность, не берет на себя ответственность за "проект модерн". Наоборот, нередко слышны крики о том, что "мы вбомбим вас в Средневековье".

Все процессы, которые идут на территории бывшего СССР – это что за процессы? Это процессы регресса, демодернизации. Так что, я должен считать, будто эти процессы развиваются без окормления со стороны США? Я не абсолютизирую роль Америки, но я полностью убежден, что американцы влияют, и очень сильно, на то, что происходит на территории СССР. И если бы они ощущали свою историческую ответственность за вектор модерна здесь, на постсоветской территории, то высшие лица в окружении неких среднеазиатских лидеров не говорили бы о том, что их народы могут вернуться в свою национальную историю только через "юртизацию".