Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

И здесь я должен сказать еще кое-что печальное. Конечно, народ как таковой никогда нельзя считать враждебным по отношению к другому народу. Даже в очень страшной ситуации грузинскими устами была сказана великая фраза: "Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается". Саакашвили приходят и уходят, а грузинский народ остается. И это так. И никакой враждебности к этому народу быть не может. И нас объединяет великое общее прошлое. А также личная история (например, мой отец родился на территории Грузии).

Но мы не можем не понимать: общественное мнение Грузии сегодня далеко не комплиментарно к России. Это связано с трагическими заблуждениями грузинской интеллигенции, формирующей это общественное мнение. И еще со многими другими причинами. Но это так. Если Россия хочет иметь позиции в Грузии (а я убежден, что она должна иметь там позиции), ей надо менять это общественное мнение, влиять на него. И это вполне возможно.

Тут-то и нужны усилия государства, государственных лидеров. Но нельзя при этом игнорировать данность. А в контексте имеющегося оценка близости грузинского и русского народа выглядит как завышенная. И тогда начинает укладываться в печально знаменитый ряд: "Бей своих – чужие бояться будут".

Мы так уже вели себя (и ведем) в Приднестровье, Крыму, Абхазии, Осетии… Список можно легко продолжить. Мы "комплиментарничаем" с чужими, считая, что свои-то уж гарантированно останутся верными. А это не так. Другие настроения в Абхазии… А значит, во всем черкесском мире – как минимум, от Адыгеи до Карачаево-Черкесии. И очень сложные настроения в Осетии. На карту легко может быть поставлена устойчивость Северного Кавказа, значительная часть которого, в силу реально происходящих весьма печальных событий, настроена антигрузински.

Это нехорошо. Всегда нехорошо, когда есть распри между народами. Но это так. И это нельзя не учитывать. Тем более в России, которая эти народы веками собирала вокруг себя. НИКОГДА НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ, ЧТО МАТЬ ЛЮБИТ КАКОЕ-ТО ДИТЯ БОЛЬШЕ ДРУГИХ. "Какой народ самый близкий и самый любимый? Все народы самые близкие и самые любимые!"

И это для меня имеет статус констатации. Кто-нибудь это может оспорить? Боюсь, что желающих не найдется. Если найдутся – с удовольствием выслушаю альтернативную позицию. А пока иду дальше. Придавая всем остальным своим оппонированиям статус альтернативных гипотез.

Третья моя альтернативная точка зрения относится к оценке фигуры Ельцина. Я не хочу подменять чужую оценку своей. Каждый имеет право на свою оценку. Тем более что и моя оценка является достаточно сложной. Я хорошо понимаю контекст. Юбилей и все прочее… И я очень чуток к любым заявлениям по поводу ценности свободы. Свобода – высочайшая ценность. Каждый, кто пытается над этой ценностью возвысить нечто другое, поощряет тяготение к рабству. То есть самое отвратительное, что может быть. А поскольку сейчас есть силы (и что еще хуже, умонастроения), сладострастно перечеркивающие свободу как таковую, то заявить о свободе как ценности совершенно необходимо.

Я только не понимаю двух других вещей.

Во-первых, я не понимаю, почему ельцинская система была, так сказать, "свободоцентричной". Потому что Гусинский мог дозированно "поливать" Ельцина по НТВ?

Но я, например, имею личный опыт по части подобной свободы. Гусинскому надо было (зачем – отдельный вопрос) организовать против меня телерепрессии. Он уцепился за какую-то "антигазпромовскую" бумагу, которую написал человек, не имевший ни ко мне, ни к моей организации даже самого косвенного отношения. На НТВ было заявлено, что преступная "антигазпромовская" бумага написана зловещим Центром Кургиняна. По этому поводу начался беспрецедентный "полив" меня, осуществляемый господином Киселевым.

Какая свобода слова? Свобода использовать слова для бездоказательных хулиганских наездов, причем в худших традициях Вышинского? Киселев хотел по пустому поводу организовать целую серию шельмующих меня передач. Чем это отличалось от элементарного бандитизма – непонятно. В какой стране того самого цивилизованного мира, перед которым так преклонялся Киселев, кто-нибудь мог себе позволить подобное, не разорившись от штрафов? Налицо был абсолютно дикарский стиль, выдававший себя за последний писк цивилизованной моды. Этим, что ли, надо восхищаться? Как и почему Киселев дал потом обратный ход – это отдельный вопрос. И он не имеет никакого отношения к защите прав и свободе слова.