Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

Что происходит на Украине? С одной стороны – Янукович, с другой – Ющенко. Кто они? Как дать им оценку?

Даю ее очень просто: Янукович – бандит! И дело не в том, что он два или три раза кого-то в детстве задел. Он пользуется поддержкой определенных вполне криминальных группировок. Но только Ющенко – такой же бандит. И Юлия Тимошенко – уголовница. Не потому, что ее разыскивает российский или международный Интерпол, а потому, что за ней стоят вполне криминальные группы. И все ключевые политики на Украине (как, впрочем, и в России) – такие же точно бандиты, которых поддерживают те или иные оргпреступные группировки самого разного состава и происхождения.

Поэтому рассматривать украинскую ситуацию с позиций влияния криминального фактора – это значит густо мазать всех одинаковым слоем грязи. Пытаться играть в украинских событиях против кого-либо из политиков "криминальную карту" бессмысленно. Это приводит к тому, что вообще ничего нельзя рассматривать и обсуждать!

Что остается за вычетом этого фактора? По сути, можно лишь констатировать, что один бандит – это такой вялый пророссийский "пельмень", а другой бандит – это антироссийский бандеровский "живчик". Разница – в этом, такую мы получаем "элитную картографию". Так мы, к сожалению, живем и будем жить еще долго. С того момента, как обрушился СССР, основной оказывается именно эта тенденция. Мы живем в ситуации, когда каждый следующий политик – это в той или иной мере, фактически, "браток", отличаются они только разной "привязкой" и "окраской".

Это и есть основная внутренняя трагедия нашего существования. Невозможно в пределах такой "политической матрицы" до конца искренне куда-то передать энергию, невозможно полностью делегировать эту энергию ни в один институт политического лидерства или элиты, потому что все они – вот такие.

С момента распада СССР я мучительно принимал определенные внутренние решения. Я понимал: можно начать какие-то из активных сил поддерживать, хотя при этом будет складываться очень скверная страна. И я должен был решать: хочу я иметь такую страну – или никакую. И второе решение: если будет вот такая страна, если я не хочу такой, а хочу другую, смогу ли в ней что-то изменить?

Я решил, что активные силы поддерживать буду, потому что даже очень скверную страну есть шанс исправить, а если ее вообще не будет – и говорить и мечтать не о чем. И, встав на эту позицию, я еще в 1991 году, когда под главными ударами оказалось все "русское", иной раз полемически заявлял: "Я русский националист".

Сегодня же мы эту надежду на русский национализм уже "проехали". И дело не в том, что русский национализм себя скомпрометировал, что он кого-то хочет обижать ("лиц кавказской национальности", евреев, вообще "инородцев"), а в том, что изнутри он чудовищно слабый. Это "гнилой крепыш", страшно изнутри гнилой. И не в том вопрос, что его не хочется поддерживать.

Можно его поддержать ради того, чтобы иметь хоть какую-то страну. И мне совершенно неважно, какие я в этой стране буду занимать позиции, буду ли я в ней вообще что-то значить и на что-то влиять. Ужас перед геополитическим развалом и его мировыми последствиями настолько велик, что все это неважно, все – второстепенно. Проблема в том, что поддержать этого "крепыша" до конца нельзя, потому что внутри него самого – слабина.

И суть этой слабины носит абсолютно стратегический характер.

То, что разыгрывалось на Украине столетиями, – это большая трагедия. Противостояния Остап – Андрий, Восток – Запад. Тяготение в одни и другие цивилизационные миры. Кровь, жестокость, вера, убежденность, отвага и отчаяние – все это было. И все это существует в исторической памяти.

Но сейчас-то что происходит? Поймите, стратегия в обычных ситуациях как перец в мясе или как огонь под сковородкой, где жарится это мясо. "Реал-политик" – это 90% жизни, а стратегия – лишь часть оставшегося. Она должна быть, но она не то, что каждый день должно проявляться в веществе реальной политики. Очень редко возникают моменты, когда в веществе реальной политики все, каждая молекула, – стратегия, когда без стратегии нельзя вообще ничего сделать.

Так вот, мы пришли именно к этому моменту. Когда стратегия не перец и не огонь для сковородки, а само мясо. Когда стратегия – все, больше ничего, кроме нее, нет.

Это так потому, что сегодня для России фундаментальный вопрос украинской политики и политики вообще – один. Раньше у России, а затем у СССР был свой цивилизационный проект, альтернативный западному (рис. 4). И она звала других в него (то ли в православие, то ли в мировую империю, то ли в коммунизм). И на этой основе Остап шел в одну сторону, а Андрий – в другую, были в гражданскую войну "красный Восток" и "белый Запад", а в Великую Отечественную были краснодонцы и Олег Кошевой и были бандеровцы. Именно по линии отношения к цивилизационным проектам шло главное размежевание!