Дело в том, что Теодор Рузвельт в начале 1909 г. сдал свою вахту в Белом доме консервативному республиканцу У. Тафту. Правящая партия оказалась в состоянии внутреннего брожения и раскола. Причина: протестное движение за реальные реформы пустилось в самостоятельное плавание и приобрело общенациональный характер, в него оказались вовлечены главные общественные слои и классы {9}. Заметную роль приобрело социалистическое движение. Его лидер Юджин Дебс бросил вызов лидерам ведущих партий – Республиканской и Демократической. Молодой Рузвельт сам сумел убедиться, что растущая популярность социалистов объясняется низким уровнем жизни рабочих в основных отраслях экономики – угольной, автомобилестроении, сталелитейной, текстильной, швейной и т. д. Поездка Рузвельта в угольные районы штата Кентукки, затеянная как туристическое путешествие, неприятно поразила его и заставила задуматься. Лик подлинной трагедии шахтеров, вчерашних иммигрантов из многих стран, живущих впроголодь в лачугах и каждый день рискующих жизнью, стал выразительным проявлением тяги людей к новым ценностям.
Республиканская партия утратила ощущение этих новых, совсем неожиданных для поверивших в неповторимость Америки – «храма на холме» – как беспроблемного государства широкого и глубокого социального недовольства, несоответствия устаревшего законодательства с идущими переменами. Теодор Рузвельт, признанный харизматический лидер и идеолог партии, уйдя с головой в пропаганду военной мощи США и «жесткой силы», едва не проворонил крен влево среди рабочих, средних слоев, интеллигенции, фермеров и даже части крупной буржуазии. Поддержка им прогрессистского крыла республиканцев выглядела несколько запоздалой на фоне активизации фракции демократов в конгрессе и вне его стен в поддержку перемен и реформ, вызывавших всеобщее одобрение: регулирование железнодорожных тарифов в сторону их уменьшения, прямые выборы сенаторов, снижение подоходного налога и т. д. Демократы менялись на глазах, в лоне партии появились яркие политики и ораторы, завоевавшие славу защитников низов, рабочих и фермерских заступников, антимилитаристов и обличителей «баронов-грабителей» {10}. Среди них выделялась фигура университетского профессора Томаса Вудро Вильсона, дальновидного либерального реформатора, умеющего помимо всего прочего глобально мыслить в духе проектов нового мирового порядка без войн и сосуществования больших и малых народов, чья биография не была запятнана бюрократическими скандалами и близостью к коррупционным кланам.
Выборы губернаторов и членов законодательных собраний штатов в 1910 г. сулили демократам большой успех. В округе по выборам в законодательное собрание штата Нью-Йорк с центром в Покипси, т. е. поблизости от Гайд-Парка, демократы могли уверенно рассчитывать на победу, хотя в сельских районах фермеры по традиции продолжали голосовать за республиканцев. Потомственный молодой аристократ с магическим для сельского населения именем Рузвельт не мог не показаться лидерам местных демократов находкой, хотя некоторые инвесторы принятие его в компанию демократов считали ненадежным. Впоследствии сам Франклин говорил, что его «похитили» на улицах Покипси для того, чтобы сделать членом нижней палаты законодательного собрания в Олбани. Вскоре же политическая кампания настолько захватила Рузвельта, что, как вспоминала много позднее Элеонора, она «вытеснила его любовь к ней, навсегда заставив забыть романтику и счастливые дни женитьбы».
Накануне осенних выборов 1910 г., первых выборов в его жизни, 28-летний Франклин Рузвельт, отец четверых детей, по-прежнему напоминал старшекурсника Гарварда – высокий, худощавый, с голубыми глазами и правильными чертами лица, без единой морщинки на лбу. С неизменным желанием быть в центре событий он был недоступен для Элеоноры даже тогда, когда был вместе с семьей на отдыхе. Он уходил на яхте в океан, утром занимался лошадьми. Внезапное усложнение дел с выдвижением его кандидатуры на выборах в законодательное собрание Нью-Йорка полностью поглотило силы и время Франклина, который с головой погрузился в создание своего собственного избирательного блока, независимого от спонсоров и финансовых подпорок со стороны большого бизнеса. «Как вы знаете, – говорил он членам комитета по отбору кандидатов от демократов, – я принимаю предложение о выдвижении кандидатом, будучи абсолютно не зависимым от кого-либо. Я не обязан ни одному человеку, я не нахожусь под влиянием специальных интересов, я сам по себе. Я не должен вам говорить, что не намерен сидеть, сложа руки. Напротив, нам предстоит очень насыщенный событиями месяц…» {11}
Читать дальше