Никита Гараджа - Либералы о народе

(Георгий Бовт)

«Всем на свете стало бы легче, если бы русская нация прекратилась. Самим русским стало бы легче, если бы завтра не надо было больше складывать собою национальное государство, а можно было бы превратиться в малый народ наподобие води, хантов или аварцев».

(Валерий Панюшкин)

«Прежде всего: никакого „народа“ нет. Есть сто сорок восемь миллионов людей, объединенных в лучшем случае единым паспортом. Мало что их объединяет, кроме гражданства. Всякий разговор о народе – величайшее огрубление».

(Виктор Шендерович)

«Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши…»

(Валерия Новодворская)

«Русская нация – раковая опухоль человечества!»

(Валерия Новодворская)

«Насчет русской национальной идеи, думала я думала, что сказать, и не знаю, что вам сказать. За исключением того, что, насколько я знаю, нынешнее окружение президента Путина как раз придерживается русской национальной идеи, и в этом окружении очень много антисемитов, людей, которые считают, что надо освободить Россию от жидовского засилья. Пока они не освобождают его даже от засилья чеченского».

(Юлия Латынина)

«Русский характер принято измерять в километрах. Мол, вся широта русской души, вся ее непредсказуемость и амбивалентность, вся эта степная волчья тоска etc. – от обширности наших территорий. Поступило альтернативное предложение: измерять русский характер в градусах Цельсия и миллиметрах ртутного столба. Потому что весь политический климат в стране, равно как состояние экономики, а также качество футбола, – от скверности нашей погоды. Живя в России, трудно не стать климатическим русофобом. Недавно я понял, откуда происходит совершенно уникальный вид национального черного юмора – ироничное хвастовство особенно невероятными трагедиями. Скажем, только на Руси могла появиться шутка: самолет с пароходом столкнулись на железной дороге. Это шутка, а вот самая истинная правда. Я не знал, смеяться или плакать, читая заметку о сложной ситуации в Свердловской области, где в одних районах бушуют лесные пожары (пожары в наших заметках всегда „бушуют“), а другие оказались в зоне затопления».

(Семен Новопрудский)

«Мы не можем ответить сами себе на очень простые вопросы: куда идем, что строим, с кем мы (с Европой, или Азией, или вообще ни с кем), что нам дорого в этом мире, что мы ценим, а что ненавидим? Мы не можем определиться с собственной историей и праздниками, со своим местом в мире (нельзя же считать таким определением бесконечную и почти уже бессмысленную дипломатическую распальцовку по всякому даже самому мелкому поводу). Мы сильно путаемся в системе нравственных ориентиров, которые почти уже скрыты в густом тумане, никем за пределами наших границ не понимаемой и не воспринимаемой в качестве нормального образа жизни какой-то полукриминальной каждодневной бытовухи».

(Георгий Бовт)

«Государство воспринимает себя как какую-то особую структуру, стоящую над народом, а народ – тяжкой обузой, которую ему, государству, надо нести на своих плечах. Потому что оно считает, что народ должен быть вечно благодарен государству за то, что оно из милости о нем заботится, хотя могло бы этого и не делать…»

(Григорий Явлинский)

«Идешь в атаку – может быть, повезет, немцы не – убьют. Отступишь – свои убьют обязательно».

«В I 945-м победили не мы. Не народ. Не страна. Победил Сталин и сталинизм».

«А вдруг было бы лучше, если бы не Сталин Гитлера победил, а Гитлер – Сталина? В 1945-м погибла не Германия. Погиб фашизм. Аналогично погибла бы не Россия, а режим. Сталинизм. Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б – в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей. И это не считая послевоенных „бериевских“ миллионов. Мы освободили Германию. Может, лучше бы освободили нас?»